Маска Феба 2
Шрифт:
Участвовало десятка полтора человек, в основном женщин. Наверное, этим и обусловлены задания. Они не такие жёсткие, но вот мне досталась записка с указанием поцеловать стоящего через одного от меня человека. К счастью, это оказалась дама. Правда преклонного возраста, но всё лучше, чем мужик.
Мне удалось слинять на конкурсе с названием «Рифма». Один игрок держит платок и произнося слово, перебрасывает его другому. Тот должен поймать платок и назвать слово в рифму. И так по кругу, проигравший будет наказан. Каким образом — я не узнал, потому что стал тормозить, всё-таки французский для меня не родной и Мари просто сжалилась и я был отпущен на волю.
Затем я просто прогуливался по залам и приглядывался к гостям. По вполне понятным причинам чаще мой взгляд останавливался
Убитый вечер, и только оживлённый румянец на щеках девушки и чёртики в её глазах смирили меня с потерей вечера. Наверное, всё это время она остро чувствовала языковый вакуум. Это мне знакомо, но почему не сказала, я бы нашёл выход. К примеру, взял бы гувернантку-француженку, пусть бы трещали себе на здоровье.
А ещё мне не хватает движения. Утренние пробежки по набережной и долгая разминка в комнате вопроса не снимают. Я настольно привык загружать себя физическими упражнениями, что даже наведался в школу своего имени. Делал я это в первой половине дня, когда никого из посетителей ещё нет. Иван Николаевич дал указание сторожу впускать меня в зал. У нас с тренером установились отношения вооружённого нейтралитета. Обе стороны не хотят форсировать события и делают вид, что не замечают другого.
Здесь имеются гири и штанга, есть и мощные самодельные экспандеры. Через некоторое время появляется приятное ощущения натруженности мышц. А сторож, который подглядывает за мною, видимо по просьбе тренера, перестал это делать ввиду бесперспективности. Я не делаю ничего такого, просто у меня своя последовательность и интенсивность упражнений.
Наивный я, наивный. Мне-то казалось, что посещением французского посольства мы и ограничимся. Ага, вот так возьмём и закроемся в своей квартире. Сначала Мари уговорила меня отпускать её с теми подружками, с которыми она сошлась на вечере у посланника.
Отпустил, но не сразу, вначале мы вместе посетили Каменный театр. В последствии он стал известен как Большой театр. К моему удивлению, давали оперу Глинки «Руслан и Людмила». Для девушек я купил либретто на французском, вот там я к ним и пригляделся. Женевьев — дочь помощника посла, Ивет попроще, её батюшка занимается каким-то бизнесом у нас в России. Видать не всё так плохо у нас с этим самым бизнесом. Девушки помоложе Мари, но та выглядит более щуплой, и все принимают её за девушку-подростка. Мари со смехом призналась, что ей иногда дают 16 лет, хорошо не меньше. Девчата милые и неиспорченные, вот только Женевьев, по-моему, запала на меня. Она и в опере села рядом, я постоянно натыкаюсь на её взгляд. Вот только она совсем не в моём вкусе. Черноглазая стройняшка на взлёте своей девичей сексуальности, у неё всё впереди. Да и что я буду делать с этой чистенькой порядочной девицей, которая только пробует свои коготки на мужчинах. Она так прикольно строит мне глазки, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. В этом возрасте девчонки такие ранимые.
Сама опера мне понравилась, красивые декорации и наряды сразу настроили меня на лирический лад. А когда зазвучало вступление, я невольно увлёкся происходящим. Артистка, исполняющая роль Людмилы, довольно симпатичная и с хорошим голосом. В антракте я умышленно уделил особое внимание Ивет. Она, как раз, откровенная дурнушка, этакая серая мышь, и моё внимание заставило девушку заволноваться. Зато её подруга обиженно отвернулась и дала мне спокойно насладится местным буфетом.
— Ну, Мишель, зачем ты так жесток к Женевьев? Испортил ей весь вечер.
— Это я испортил? Ладно, только, по-моему, лучше так, чем давать надежду, что между нами может что-то случиться. Ты серьёзно думаешь, что здесь в России я хочу найти себе партию из француженок? У меня и в Париже вариантов хватало.
— Ну, да, — Мари не стала развивать дальше эту тему. Так получилось, что она невольно стала свидетельницей некоторых моих похождений. Ну а что? Недостатком женского внимании я не страдал. А организм требует своего. После графини у меня больше не было
Следующий выход в свет в корне отличался от скромного ужина у посла. Мы с Мари получили приглашение, не спрашивайте у меня, кто их раздобыл, узнаю подлую ручку одной настырной девицы. На сей раз это бал во дворце графа Орлова. Я много слышал о достойных представителях этой фамилии. Но то были бравые гвардейцы Екатерины II, а вот про графа говорят, что он не только вояка, но и писатель. В своё время был влюблён в Наталью Александровну Пушкину, дочь великого поэта. Но родители воспрепятствовали подобному мезальянсу. Как же, княжеский род. И подобрали ему более достойную, княжну Екатерину Николаевну Трубецкую. В общем у него репутация образованного человека.
Мари потряхивает от происходящего. М-да, умеют князья рисануться. Огромные зеркала, обилие золотой отделки и богатых ковровых покрытий. А уж какой замечательный паркет, это заслуживает отдельного рассказа. Но я смотрю в оба, потому что тоже не сказать, чтобы был частым гостем на подобных сборищах. В глазах рябит от блеска драгоценностей у женщин, орденов у военных и высокомерных взглядов гражданских. Здесь потеряться элементарно, поэтому Мари вцепилась в мою руку, не оторвать.
Мы специально подъехали попозже, чтобы пропустить официальную часть. Сейчас никто уже не смотрит на новеньких, всё нашли развлечение по душе. Хозяина праздника видно сразу. Он как адмирал Нельсон или генерал-фельдмаршал Кутузов. На левом глазу чёрная повязка, прикрывающая последствие ранения. Рядом дородная женщина в богатом тёмно-зелёном платье. Видимо супруга, нам пришлось представиться хозяевам по правилам приличия, и мы прошли в танцевальную залу.
У меня была веская причина припоздниться. Дело в том, что на балу действовали довольно строгие правила. Одно из них — первым танцем, как правило, был полонез. И по каноном приличия, все гости без исключения должны были участвовать в знак уважения к хозяевам. Ведь бал сам по себе мероприятие разорительное, хотя и статусное. Конечно, никто бы не посмел беспокоить пожилого человека с проблемами здоровья. Но вот всему свету демонстрировать некоторое физическое ограничение своей подшефной я не собирался. Поэтому только убедившись, что она встретилась с подругами и её увлекли в дамский кружок, я решил осмотреться. А пока взял бокал шампанского, напиток приятно охладил меня, и я с любопытством осмотрелся. Ну, как всегда, в центре гигантского зала танцуют. А стены подпирают отдыхающие или просто глазеющие. Отдельно стоят семейные выводки. Это когда дочерей впервые выводят в свет. Мамаши тревожно поглядывают на возможных претендентов, а папаши держат редуты обороны. Эти молоденькие девушки ещё похожи на гадких утят, но глазки так тревожно блестят, а в груди набатом бьётся сердце. Вдруг не найдётся желающего. Каждая судорожно стиснула в кулачке книжечки, куда по идее надо записывать кавалеров на очередной танец. У пользующейся популярностью дамы все танцы были расписаны наперёд. Но опять-таки по правилам даме можно обещать заранее не более чем три танца. Ну а кому не повезло родиться красивой и богатой, можно рассчитывать на кавалеров, которые обязаны не отлынивать от танцев и приглашать вот таких вот испуганных воробушков. Если приехал на бал, изволь танцевать. Мимо таких семейных групп я старался пройти, не пересекаясь взглядами.
— Мишель, мой друг, а где же ваша очаровательная спутница? — это меня окликнул месье Готье, он сидел рядом на ужине у посла и нам удалось немного поговорить. А сейчас тот стоит в компании французов, это сразу заметно по одежде. У русских строгий дресс-код, чёрный фрак, белая рубашка и белые перчатки. А вот во Франции мода немного иная, допускаются другие, более демократичные и весёлые сочетания цветов. Это же касается и женщин.
Я поддерживал беседу и косился на вход в залу. Куда же запропастилась Мари, обещала подойти. А вот увидев её в компании женщин, успокоился. Они нашли сидячие места и кому-то перемывают косточки.