Маска Феба
Шрифт:
Ну, тоже верно, не надо забывать кто ты такой. Как-то в селе не особо задумываешься над своим социальным статусом. Там деда очень даже ценят и уважают. А вот сейчас я чувствую себя человеком второго сорта. Мне постоянно напоминают о моём низком положении. Пусть и не пахарь из крепостных, но перед господами будь добр, склони голову.
Туалетом пользоваться в квартире нельзя, это господский. А нам надо спускаться на улицу. Там и будочка стоит с характерным запахом. Сполоснуться после дороге тоже не получится, барину-то наносят горячей воды.
— Так мы можем в баньку сходить, тут недалеко. Только зачем, мы же из дома приехали, —
– Может мы и спать будем на улице?
— Зачем на улице? Я чуть позже нам постелю, а ты можешь пока прогуляться. Только к семи чтобы вернулся.
— Ладно, не переживай.
Зайдя в табачную лавку, я с удовольствием вдохнул сладкий с пряной горчинкой запах. Поглазев на выставленный заморский товар, я вышел. Несмотря на мой новый костюм, приказчик в лавке на меня только мельком глянул и отвернулся. Видать по молодости лет я не внушаю подобным людям интерес.
Ну, бакалея меня не поразила. Здесь торгуют овощами, зеленью и прочими продуктами. Включая мыло, масло, керосин и спички. Я поинтересовался ценами и решил изучить местность. В нескольких минутах ходьбы разбит сквер. Я занял одну из скамеек и стал разглядывать прохожих. В городе я бывал с дедом, но там всё бегом, успеть бы, а то наши уедут без нас. А сейчас мне торопиться некуда.
Вот две женщины. Одна пожилая опирается на руку более молодой компаньонки. Они сели отдохнуть на соседнюю скамейку. Пробежали босоногие пацаны, эти явно не местные, с окраины. А вот торжественно прошлись девушки. Наряжены одинаково, платья синего цвета, длиной до середины щиколоток и белые передники. Наверное, учащиеся гимназии. Если, конечно, сейчас девчонок учат. Молодые задорные лица, стройняшки, я бы познакомился с ними поближе. Тем более одна из них стрельнула на меня глазками, что-то сказала подружкам, и они грохнули смехом. Не надо сомневаться, что именно я явился предметом этого веселья. Но смеялись они не обидно, а скорее провокативно. И у меня градус настроения резко пошёл вверх.
Мне интересно всё. Городовой, важно прохаживающийся по площади. Проезжие коляски, дело к вечеру и народ торопится домой. Я с любопытством впитываю новые впечатления. А в аптеке купил стакан морса с двумя пирожными, и окончательно смирился с сегодняшним днём.
Когда начало темнеть я постучался в дверь. Прохор уже устраивается на боковую. Оказывается, он постелил нам в чулане. Кинул прямо на пол по тюфяку и подушке. Укрываться нечем, мой сосед собирается спать одетым. А вот мне мять единственный костюм не с руки.
Да пошло оно всё, я нашёл в шкафу одной из спален тонкое шерстяное одеяло. Раздевшись, накрылся с головой и быстро заснул. Мне даже не помешал храп соседа и вонь от его ног.
Судя по всему, господа вернулись поздно. Поэтому Прохор смотался вниз и притащил нам булочки к чаю. Конечно завтрак получился пустоватый, я привык есть поплотнее. Но, если чего, днём перекушу.
— Прохор, я когда в цирк то идём?
— Кто идёт, а кто и дома останется. Господа велели подать коляску к пяти часам.
Ага, ясно. Значить у меня полдня в запасе.
Глава 6
Я подзавис — нашёл магазин, торговавший готовой одеждой. Но нужного себе не нахожу. Дело в том, что мне придётся выйти на арену и не исключено, что меня помотают по земле. Или по
— Сударь, Вам помочь? — ко мне подошёл молодой парень. Он не сразу меня понял, но когда тот вынес обтягивающие панталоны кремового цвета, я прифигел. Примерив, отметил, что ткань обтягивает мужское достоинство так, что явственно видны некие анатомические подробности. Нет, это для педиков. Больше мне понравились штаны из серой шерсти. Стоили они немало. Зато при этом они тянулись и не мешали двигаться — к тому же и сидели нормально на мне. Возможности переодеться мне всё равно никто не даст. Заодно взял свободную рубаху с разрезом и короткими рукавами. Вот так и пойду.
Нет, я понимаю эти понты, как же, неприлично приезжать вовремя в цирк, но мне хочется успеть к началу. А мои начальнички только-только засобирались. А время уже полшестого.
На площади, где стоит балаган, много экипажей, играет музыка, торговцы разносят напитки и сладости. Сам каркас сооружения -сборный, из лёгких деревянных конструкций и накрыто всё плотной серой тканью типа брезентухи. В партере мест 30–40, не больше. Остальные зрители сидят на галёрке. Впервые я сижу в партере и смотрю представление, которое проходит в нескольких метрах от меня.
Ну, для человека, испорченного цирком с совсем другими возможностями, мне немного скучновато. Жонглёры крутят четырьмя-пятью предметами в абсолютно комфортных для себя условиях. Могли бы стоять на скачущей лошади, к примеру. Я уже видел в цирке в прошлый раз, как на арене разыгрываются исторические сценки, более подходящие для древнего театра. Вот и эта была посвящена взятию какого-то османского города доблестным русским воинством. Две группы изображали штурм стены и закончилось всё нашей победой. Публика бурно рукоплескала, артисты кланялись и все были довольны, включая меня. Да, и меня увлёк их энтузиазм и одна стройная девица, изображающая барабанщика. Гимнасты тоже порадовали, два здоровых парня безжалостно перекидывали тоненькую девочку-подростка друг другу. А она летала и ещё махала публике рукой. А гнулась пигалица как змея, завязывая себя в узел. Даже её наряд копировал змеиную шкуру. Пара клоунов брала своей фактурой. Да им и делать то ничего особо не нужно, и так все угорали от смеха. Крупная женщина с настоящей окладистой бородой изображала неловкие сценки со своим якобы супругом, роль которого играл кривоногий карлик. Ему изрядно доставалось, и он даже выдавливал показную слезу, когда жёнушка отвешивала ему смачную оплеуху.
А антракте опять понесли еду и питьё, курили господа прямо в зале. Во втором отделении появились животные. Ну молодым дрессированным медведем никого не удивишь. Все ждали выступления наездников. И таки дождались. Два парни и три девушки, их объявили как одну семью. Явно выходцы с Кавказа, судя по жгучей масти. Но молодцы, мужчина постарше кнутом подгонял лошадей, задавая высокий ритм. И наездники лихо скакали, вставая на ноги и свешивались, касаясь рукой земли.
Когда объявили последний антракт, я вспомнил, зачем я здесь. До этого так увлёкся, что почувствовал себя просто гостем.