Маска Феба
Шрифт:
— Михаил, завидный аппетит у тебя однако. Вот что значить молодость. А теперь давай поговорим о наших делах, — Сергею Аполлинариевичу надоело наблюдать как я питаюсь и изображать светскую беседу с сыном.
А мне только и остаётся слушать. Мяч на его стороне, пусть предлагает.
— Миша, скажи мне пожалуйста. Откуда у тебя знания по французской борьбе. Только не говори, что дедушка научил. Я немного знаком с Лукьян Мартыновичем. Очень хороший мастер и несомненно сильный человек. Но сегодня ты показал нечто иное. Кто тебя обучал?
Хм, так я тебе и выложил,
Барон смотрит на меня внимательно и с интересом. А вот молодой барин делает вид, что выше этого. Он типа высматривает знакомых в зале. А у самого аж ухо шевелится, как локатор.
— Не поверите, Сергей Аполлинариевич. Но именно дед приучил меня к физическим упражнениям. Каждое утро подымал в пять утра и гнал заниматься. Мы тягали гири и прочее железо, у нас есть свой комплекс зарядки. А вечером я уже сам занимаюсь. А откуда знание приёмов? Не знаю, просто интуитивно чувствую, что так будет правильно. И ещё по сопернику заметно, что он собирается делать. Иного объяснения у меня нет.
Повисла пауза, барон прикурил сигару и сделал рукой жест, будто разгонял дым. На самом деле он явно собирался мне что-то сказать, даже рот открыл. Но внезапно передумал.
— Ладно, Миша. Уже поздно, давай попросим метрдотеля вызвать тебе извозчика. Ты езжай, Прохор откроет. А у нас тут ещё дела есть.
Когда парень вышел, младший Четихин развернулся к отцу:
— Ну и что ты думаешь о нём? Только не говори мне, что он всю жизнь деду в кузне помогает. Наши сельские парни двух слов связать не могут. А этот за словом в карман не лезет и говорит грамотно, как с равными. И посмотри, как он ел. Правда вилку перепутал, но аккуратно и пользовался ножом, будто его учили вести себя за столом.
— Не знаю, Михаил. Сам поражаюсь. Но ведь у деда он в принципе недавно. А так проживал в городе. Может его родители из мещан или даже из купечества. Надо будет поговорить с кузнецом. Но в любом случае я намерен забрать его с собой в столицу. Поселю в нашем доме, найму ему учителя. Посмотрим, авось воспитаем своего борца. Тогда можно будет выставлять его на бои по французской борьбе. Вон граф Шереметьев имеет своего чемпиона и даже водит его с собой на светские рауты, так там от дам отбоя нет. Каждая хочет с ним познакомиться.
Барон мечтательно посмотрел на темнеющий берег Волги, а Михаил снисходительно улыбнулся. Уж он-то догадывался, ради кого отец всё это затеял.
Утром мне дали поспать, но я и сам не смог дрыхнуть дольше восьми часов. Спустился вниз и порысачил к реке. Там, на пятачке, скрытом кустарником, мне удалось взбодриться и выполнить привычный комплекс упражнений без отягощений. Мысль окунуться быстро перестала казаться заманчивой. Просто мимо проплыла раздутая собачья тушка и это напомнило
Баре встали ближе к одиннадцати и это было видимо очень рано. Потому что они выползли всклокоченные, с красными воспалёнными глазами. Интересно, чем они занимались? Хотя вроде для этой публики ужин навроде завтрака, впереди вся ночь развлечений. Поди подались на светский приём, где предавались порокам и разврату.
Несмотря на то, что мы с Прохором уже перекусили краюхой свежайшего ржаного хлеба с пластиками сала, я не стал отказываться от приглашения ещё раз позавтракать с Чётихиными. Понимаю, что вчерашний разговор ещё не закончился.
Вот, что значить не очень здоровый образ жизни. Старший Четихин морщился от дневного света и только две чашки крепчайшего кофе разгладили страдальческие морщины на его лбу. А вот Михаил ничего, видать молодость рулит, умял ещё и пару круасанов. Эту кофейню держали какие-то немцы, потому что официантка изъяснялась с нами с жёстким швабским акцентом. Для себя я попросил большую кружку чая, несколько свежайших булочек и горячий шоколад.
Ум, просто объедение. Я отламывал кусочек духовитой булочки, цеплял его вилкой и окунал в шоколад. Может это и не аристократично, но зато горячий чай старался пить тихо. Хотя с дедом мы любили прихлёбывать этот напиток, чем он вкуснее, тем громче.
М-да, видать барон вчера хорошо назюзюкался, вон сейчас хлопнул рюмку анисовой и сразу ожил. Батенька, да Вам сразу надо было ядрёный рассольчик и пару рюмашек крепкого принять. Как говорится …от чего болит, тем и лечатся. Сергей Аполлинариевич наконец обратил внимание на окружающих:
— Ну, Мишаня, готов покорять столицу?
— В смысле? Почему именно столицу?
— А ты что против? Не хочешь посмотреть Санкт-Петербург?
— Ну, я как бы не против. Но что мне там делать?
— Хороший вопрос. Понимаешь, мне кажется, что у тебя талант к борьбе. Ты уникален, если сам без учителя дошёл до всего. И завалил матёрого силача. Это чуть ли не первый подобный случай. По-крайней мере в Саратове. Поэтому предлагаю тебе пожить у меня в доме. Я найму тебе учителя и предоставлю все условия для занятий. Ты сможешь увидеть такие удивительные вещи, о которых даже понятие не имеешь. Представляешь, как дружки тебе завидовать будут.
Сомнительный довод, но предложение и в самом деле интересное. Вот только сразу соглашаться не следует.
— А как же дед? Как я его одного оставлю?
— Ну, тут ничего не поделаешь. Я, конечно, могу и его перевезти в столицу. Только что он там будет делать? В селе-то он уже свой. Да ты не переживай, он вместо тебя других учеников наберёт.
— Это понятно, но на что я в городе жить буду? Мне же нужны карманные деньги. С дедом у меня всегда денежка в кармане водилась.
Сергей Аполлинариевич вмиг поскучнел, — ну допустим я смогу выделять тебе рублей десять серебром в месяц. На карманные расходы. Понимаю, дело молодое. Но тогда уж придётся постараться, чтобы и отдача от тебя была. Давай решайся, завтра утром и тронемся в дорогу.