Маска Гермеса
Шрифт:
– Эта политика, не мой уровень, - сдержанно добавил Спирин, открещиваясь на словах от того, что на самом деле, его интересовало не меньше своего патрона.
– Обходить политические вопросы, значит, быть заведомым аутсайдером. Республике нужна жесткая рука. Мы же, прижмем пружину, а потом отпустим. Если же придет к власти этот коррумпированный Амалиев, кого интересует только нефть, пиши, пропало. Кавказ снова оккупируют боевики. Такого рода предательство уже было в недалеком прошлом, до сих пор расхлебываем.
Головко славился своим суровым нравом, наводя страх даже на своих сторонников. Может быть, именно поэтому ему не удалось стать особой, весьма приближенной к кремлевскому окружению. Его держали
В свое время, хорошо поняв намек на компрометацию чеченского магната Амалиева, Спирин выверял весь механизм своей службы и агентурную сеть, чтобы объекты Амалиева были плохо защищены, а то и вовсе остались вне поля зрения. Террористический акт должен был навсегда уничтожить репутацию входившего в доверие к властям Амалиева, повсюду декларирующего свою лояльность к ним. Но, не состоявшееся чудовищное событие посеяло сомнение в надежности нынешней власти на Кавказе. У Спирина не было и мысли допустить столь масштабный акт, пусть его люди и покрывали не проверенных людей, просочившихся в столицу, которые оказались террористами. Подобная тактика была логична и неофициально допустима: бандитов заманивали, а потом накрывали их сеть, выходя на пособников, финансовые источники, и организаторов. Если бы все закончилось крупным провалом, то есть терактом, формально можно было бы все списать на риск, хотя многим чиновникам не сносить головы, в числе которых могли оказаться и Спирин, и Головко.
Спирин, хотя и манипулировал преступностью, все же не был безумцем, выйдя даже победителем, предотвратив почти вселенскую катастрофу, которую сам было чуть и не допустил, о чем его начальник не знал, или притворялся, что не знал.
– Нужно искать доказательства в пользу того, что именно Амалиев косвенно причастен к подготовке взрыва в своем торговом центре, - наконец то дал указание Головко, ради которого и назначил эту тайную встречу.
Повисла пауза, подопечный с недоумением насупился.
– Следствие ведется без моего участия, они не станут принимать мои факты, - скептически отмежевался Спирин.
– Это уже моя задача, примут или не примут. Я буду настаивать. Твое дело найти эти факты, - Головко высказывался так категорически, будто в этом было их единственное спасение.
– Президент доверяет Кадырову. Любую провокацию против союзника, он воспримет как провокацию против себя. Если мы на этом сыграем, то укрепим репутацию в глазах президента.
Спирин расстался с боссом в подавленном настроении. Ему пришлось бы лепить доказательства из воздуха, если, конечно, не запустить в ход какую-нибудь подтасовку. Предстояло поломать голову, рискуя сделать очередной шаг в сторону собственного разоблачения. Впрочем, одна идея у него появилась быстро, не обещавшая особых неприятностей, но способная, как ему подсказывало чутье, открыть пространство для маневра. Не откладывая, он вызвал на тайный разговор своего “ визави ”, Юдина.
– Люди Ивлева должны помнить, где спрятали труп, тот, который в Париже, - сходу раскрыл карты Спирин на явочной квартире.
– Наверное, - с недоумением и с опаской проговорил Юдин.
– Нужно выдать труп местной полиции. Пусть пресса раздует скандал. Их спецслужба, и наша, по всему видно, снюхались. А Визант, убийца, их тайный агент.
– Выдать самих себя?
– занервничал Юдин.
–
– Задача не сложная. А что касается нашего общего знакомого, Ивлева, то его след и так уже взяли, наши и их спецслужбы.
– Мы сдаем нужного нам человека, - с возмущением защищал главного своего напарника, Юдин, боясь признать, что тот становился опасным свидетелем.
Спирин же чувствовал себя победителем, загоняя их обоих в сети.
– Я и не собираюсь его сдавать. Ты меня не правильно понял, - неожиданно резко возразил Спирин.
– Наоборот, я хочу его спасти. Нужно отрезать нити, которые выведут на него. Или отвлечь внимание от него тем трупом, который на совести этого Византа. Но это, прежде всего, его забота. Или, твоя? Не мне же учить тебя как запутывать следы.
Юдин на секунду замялся, потом снова осмелел.
– Николай, у Ивлева туго со средствами. Ничего за свой счет он не сделает. А этого Отиса и след простыл. Как его найти? Только если в розыск объявить. Для этого нужны основания.
– А если подумать, Виктор? Окажи давление на его дочь, только корректно, путем убеждения. Пусть она официально заявит о его исчезновении.
– Странно, что мне это не пришло в голову, - повинился Юдин с плохо скрываемой насмешкой.
– Если сокровищ не видать в ближайшее время, на что мои курьеры будут разъезжать по парижам. Мои счета ты велел не трогать, чтобы не светиться.
– Все верно. Именно твои счета наши органы совместно с Интерполом и пытаются отследить. Сейчас чревато любое неосторожное движение. Я же занимаюсь этим. Но мне нужна и твоя помощь, все с теми же курьерами.
Осторожность и предусмотрительность Спирина несколько умерило страхи Юдина.
Двое одинаково одетых мужчин характерной наружности подстерегли Веру Щербакову, возвращавшуюся вечером после репетиции, из-за неимения машины, всегда спешащей в этот поздний час к подземке, напуганной надолго первым визитом незнакомцев, и потому чуть не потерявшей сознание при повторном их появлении. Они так ловко ее подстерегли, что она заметила их в последний момент, когда уже нельзя было скрыться среди толпы.
Они показали удостоверения и с вежливой настойчивостью поинтересовались, не знает ли она, где ее отец. Вера сбивчиво отвечала, что не поддерживает с ним отношения, даже не знает его телефонного номера, а сам он пока не объявлялся. Двое незнакомых мужчин реагировали так, будто верили, а затем попросили ее заявить в милицию о том, что он исчез. Они удовлетворились ее обещанием сделать это на следующий день и исчезли.
Визант получил послание на электронный адрес от самого Отиса, просившего у него помощи в оформлении документов и предоставления канала для безопасного пересечения границы. Однако у Отиса было достаточно денег, чтобы выправить паспорт и найти подкупаемых таможенников на границе, а потому его просьба выглядела странно. Возможно, он перестраховывался, или намеревался подвергнуть Византа некой проверке, подозревая его в причастности к гибели Наумова.