Маска красной смерти
Шрифт:
— Элиот, — мой голос дрожит. Я хочу, чтобы он повернул назад, вытащил нас отсюда, но вместо этого он шарит в темноте за сидением. Улица тиха, за исключением мурлыканья нашего двигателя. Элиот приклеивает флаконы с жидкостью к маленькой свече. Он передает мне спички.
— Подожги фитиль.
Я зажигаю его непослушными пальцами и отдаю обратно. Мгновение он смотрит на конструкцию, затем бросает на улицу перед нами.
Она разбивается, и вспышка света перед взрывом сотрясает узкую улочку.
Элиот улыбается и поворачивает карету в плотном круге.
— Кого
Я смотрю на распятие в задней части паровой кареты.
Элиот хватает крокодилий череп, швыряет его на улицу, где тот разбивается на миллион белых кусочков. Он не избавляет от золотого распятия. Мы развернулись. Огонь позади нас. И некому его потушить. Дерево начинает гореть, а затем и черепица на самом верху крыши.
— Когда буду руководить городом, я снова обзаведусь пожарной командой, — говорит он.
Моя рука пульсирует в месте, где ее ранили крокодильи зубы.
Воздух такой плотный в этой части города, что я могу положить руку и почувствовать конденсацию, оседающую на коже. В свете пламени я вижу ряды арочных окон. Стекло бесследно исчезло, и летучие мыши визжат внутри, бьют крыльями в темноте.
Путь до дома бесконечный. Элиот сворачивает обратно на главную улицу и придерживается ее. Внешний вид церквей, мимо которых мы проезжаем, меня угнетает. Они связывают вместе районы, высокие и гордые твердокаменные здания со шпилями и колокольнями.
Наконец, силуэт Аккадиан Тауэрс вырисовывается перед нами.
— Почти на месте, — говорит Элиот.
Я хочу быть дома. У кареты Эйприл хотя бы были стражи.
— Когда представится возможность, осмотрись еще разок в лаборатории отца. Ищи, если получится, письма от моего дядюшки. И он, и мятежники захотят использовать твоего отца. Мы должны знать, что они придумают, и решить, как помочь ему.
Я видела, как Элиот смотрел на моего отца, и не уверена, что он хочет ему помочь. Элиот готов пожертвовать чем угодно ради своего плана, я начинаю это понимать. И он думает, что я такая же.
— Я посмотрю, — говорю я, но в действительности только нарушаю тишину.
Мои родители всегда предупреждали меня об опасностях города. Мне приходит в голову, что хотя я видела бесчисленные всполохи из окна, единственным человеком, который действительно что-то взрывал при мне, был Элиот.
Глава 10
Швейцар поклонился и проводил нас в богато украшенное фойе Башен Аккадиан, в то время как мое внимание привлекло движение в дверном проеме через дорогу. Инстинктивно я подошла ближе к отцу. Но было что-то знакомое в этих движениях. Это Уилл. Мое сердце пропустило несколько ударов.
Я не знала, как отделаться от отца и охраны. Но уже почти темно, поэтому Уиллу нужно будет идти в Клуб Распущенности, и у меня нет времени подняться наверх и спуститься обратно.
Прежде чем я смогла обдумать план, мы завернули за угол здания. Охранники сидели на их оббитых стульях. Один из них тасовал колоду карт.
Я
— Я ненадолго останусь в вестибюле, — сказала я.
Отец был слишком подавлен, чтобы спорить.
Все его внимание занимало ненавистное нападение, сопровождаемое выстрелами, которое мы не должны были слышать.
Кажется, на меня никто не смотрел, поэтому я шагнула на улицу, сама открывая дверь, чтобы у швейцара не было шанса задавать мне вопросы. Я поколебалась перед зданием, когда мимо проехали два паровых экипажа. Странно видеть больше, чем одну за час, но в это время дня люди искали развлечений.
Уилл встретил меня на полпути через дорогу. Он потянулся ко мне, но затем опустил руки и жестом показал мне вернуться к алькову, где он прятался от дождя. Это был вход в магазин, который закрыли годы тому назад. Дверь заколотили досками, а витринные окна были покрыты лишь слоем пыли и разлагающимися останками насекомых. В дальнем углу алькова лежали обрывки ткани. Я тронула их ногой. Это маленькая тканевая кепочка. Кто бы ни был ее владельцем, он, вероятно, уснул здесь, укрываясь от ветра и дождя. А я входила и выходила в задекорированную дверь на улице напротив, никогда не осознавая, что ребенок жил в пустом дверном проеме этого заброшенного здания.
— Что ты здесь делал? — спрашиваю я у него.
— Ждал. Тебя, — я ощущаю вспышку полного счастья. А затем закрадываются сомнения.
— Ждал?
— Прошлой ночью, после твоего ухода, я не мог перестать думать о тебе. Я волновался.
Дождь превратился в тонкий туман. Влажные бусины усеивали его оголенные руки, а его темные волосы прилипли к лицу и шее. Через дорогу наш швейцар быстро осмотрелся вокруг, шагая туда и обратно. Он обернулся, с кем-то разговаривая. С охранником?
— Давай прогуляемся, — предложила я.
— Хорошая идея, — сказал он, даже несмотря на то, что он долго шел по пути сюда. Даже не смотря на то, что это опасно и ему скоро нужно будет тащиться обратно в город на работу.
— Ты в порядке? — наконец спросил он. — Ничего не случилось прошлой ночью?
Я думала о пугающей поездке домой, о веревках, протянутых на нашем пути. О разломанных крокодильих черепах. — Я в порядке.
— Этот клуб не безопасен для тебя. Больше не безопасен, — сказал он. Прочистил горло. — Мужчины на верхнем этаже редко спускаются вниз, но прошлой ночью они были заинтересованы тобой. Девушка с фиолетовыми волосами. Обыскали все частные комнаты Элиота.
Когда Элиот покидал клуб, у него в руках была книга, но кто мог знать, что еще они могли найти?
— Эти мужчины были убийцами, пока смерть не стала повседневным случаем, — сказал он.
Я вспомнила глаза пожилого мужчины. Уиллу не нужно было убеждать меня, что он опасен.
Он посмотрел на меня быстрым взглядом, который я не смогла разобрать. — Выглядело так, будто они ожидали найти тебя в спальне Элиота.
— Как хорошо ты его знаешь? — спросила я. — Элиота.
Мы дошли до конца городского района и развернулись, чтобы идти вниз по аллее, которая пробегала как раз за Башнями Аккадиан.