Маска времени
Шрифт:
Дэвид стоял прямо над Кандидой, наблюдая за ней своими пустыми глазами. Он курил.
– А я уже подумал, ты сдохла, – сказал он совершенно безразлично.
Только сейчас Кандида смогла осознать, в какой позе она лежала сейчас на снегу, и тогда к боли прибавилось еще и невыносимое чувство стыда.
– Пошел вон! – выкрикнула она, пытаясь опустить юбку. Сломанный ноготь болел, из пальца сочилась кровь. – Вон!!!
Дэвид только расхохотался.
– Не беспокойся. Больше ты меня никогда не увидишь. Можешь рассказать этому ублюдку,
С этими словами он развернулся и ушел в лес.
Кандиде с трудом удалось встать на ноги. Сквозь зубы она приговаривала только: «Не важно. Все это не имеет значения. Джозеф по-прежнему во мне, в моем теле».
Каждое движение приносило боль. Она добралась до повозки, как разбитая старуха.
Кандиду разбудили звуки выстрелов.
Она проснулась с ощущением, будто все случилось не с ней, а с кем-то другим, чье тело Кандида только взяла на время. Голова по-прежнему болела, и перед глазами плыли темные круги.
И вдруг Кандида услышала крики. Постепенно она начала понимать, что внизу во дворе происходило что-то ужасное. Быстро накинув на себя платье, она бросилась по лестнице вниз. Там ее уже поджидал немецкий солдат. Он схватил Кандиду за руку и потащил на кухню. Опять в доме было полно солдат, и командовал ими тот же офицер СС с каменным лицом и безжалостным взглядом.
– Теперь все здесь, – произнес солдат, выталкивая Кандиду на середину.
– Вывести во двор! – приказал офицер, кивнув головой.
Немцы вывели всю семью на улицу. Солдаты держали свои автоматы наизготовку. Джулиано Гвистерини в черной рубашке был здесь же. Он, подбоченившись, не отрываясь смотрел на Кандиду.
Офицер, заложив руки за спину, медленно начал обходить согнанных во двор людей. Он заглядывал в их лица, шевеля губами, будто прочитывал историю каждого, кого разглядывал. Наконец эсэсовец вплотную подошел к Кандиде.
– Итак, в подвале была крыса. Поэтому вы и обронили тогда фонарь?
Кандида услышала, как зарыдала мать. Внутри будто образовалась всепожирающая пустота. Она смотрела в молодое жестокое лицо и видела в глазах только холод.
– Англичанин сам сдался нам в руки, – сообщил эсэсовец. Снег начал медленно падать с неба, и в мире вновь на мгновение воцарилось безмолвие. – Он всех вас обвинил в укрывательстве партизан.
Кандида почувствовала, что сейчас потеряет сознание. Офицер продолжал спокойно разглядывать ее.
– Ну разве разумно прятать крыс от крысоловов, а?
– Он был тяжело ранен.
Эсэсовец только кивнул в ответ.
– Знаю. Его ранили, когда он убивал немецких солдат. Ваш английский друг рассказал нам и это. Где он сейчас?
– Скажи им! – закричала Роза.
Кандида отрицательно покачала головой. Спасти Джозефа уже было нельзя, но предать его она не могла. Офицер неожиданно улыбнулся.
– Впрочем, это не имеет значения. Мы знаем. Англичанин
– Расстрелять. И я сделаю это сам.
– Расстрелять? Но, мой друг, мы же не варвары. Американские бомбы каждую ночь убивают наши семьи, но воевать с женщинами и детьми не в наших правилах. А вот мужчины – другое дело. Пожалуй, все-таки следует освободить героя войны, – добавил эсэсовец после небольшой паузы. – Он и так уже получил свое. А старика взять.
– Нет! – дико закричала Роза и рванулась вперед. Она упала на колени и обхватила начищенные до блеска офицерские сапоги. – Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, пожалуйста…
Только сейчас Кандида поняла, что бесстрастно и совершенно спокойно произнесенные слова офицера означали смертный приговор, который вынесли отцу.
Два солдата уже успели оттащить Розу и поднять ее на ноги, но она тут же вновь рухнула на иол.
Все они, словно по команде, начали кричать. Кандида разобрала голос Тео, затем надрывные рыдания матери.
Солдаты бросились к Винченцо и оттащили его от остальных.
Кандида кинулась к отцу, но удар прикладом отбросил ее на пол. Она не сразу смогла подняться, а когда наконец ей это удалось, она как завороженная уставилась на ладони, сплошь покрытые кровью.
Офицер кивнул своим людям.
– Тащите его.
– Роза! – громко крикнул Винченцо. – Роза! Я люблю тебя.
Кандида закрыла лицо руками.
– Дети, я люблю вас тоже! – кричал Винченцо. – Молитесь за меня!
Через несколько секунд во дворе раздались выстрелы.
Кандиде показалось, что теперь она всю жизнь обречена бродить без дороги в полной тьме. Ноги не слушались, голова кружилась.
Она с трудом выбралась из леса на опушку и посмотрела на одинокую башню, которая, словно перст, указывала куда-то в пустое небо.
Медленно Кандида подошла к двери. Ноги промокли, дрожь не прекращалась ни на секунду, хотя холода Кандида не чувствовала.
Башня была пуста. Одежда и вещи Джозефа разбросаны на полу. У камина лежала наполовину разодранная «Божественная комедия» Данте. Кандида подняла книгу и стала ее разглядывать, словно в этих черных строчках заключалась разгадка всей ее несчастной жизни. Затем бросила книгу на пол.
Ночь медленно опускалась на лес. Кандида вышла и стала смотреть на снег.
Она пришла сюда, чтобы похоронить своего возлюбленного, но его забрали.
Но даже когда эта несложная мысль проникла в замутненное сознание, Кандида еще долго не могла справиться с собой и покинуть это место, а продолжала ходить вокруг башни, будто разыскивая что-то.
V
ОХОТНИЧЬЯ БАШНЯ
1992–1993
1