Маскарад

Питерс Натали

– Нет, будьте вы прокляты! – заорал Раф.

– А я говорю, да! Это правда! И как же вы теперь поступите? Покончите жизнь самоубийством, поскольку сама возможность быть знатью вызывает у вас отвращение? Это же смешно и глупо. У вас есть будущее, прекрасное будущее. Вы нужны Венеции. Пощадите Алессандро, и Венеция возблагодарит вас. Убейте его, и венецианцы вам этого никогда не простят. И вы сами никогда не простите себе. Вы достаточно сообразительны, чтобы оправдать его побег, не вызвав подозрений. До сих пор никому не известно, что Алессандро находится здесь. Даруйте ему жизнь, Рафаэлло Лоредан.

– Не называйте

меня этим именем!

– Но вы все-таки Рафаэлло Лоредан, – запальчиво сказала Розальба. – Вы – его сын, а мой внук! И я, мальчик, была бы благодарна вам, если бы вы говорили со мной вежливо. Пусть он уходит. Помогите ему спастись. Вы никогда об этом не пожалеете, обещаю вам. Но если вы убьете его, то будете расплачиваться за это всю жизнь.

– Пожалуйста, Раф, – сказала Фоска мягко, но настойчиво. – Дайте нам уйти. Ради меня. Ведь вы любите меня.

– Уйти? – повторил он с горечью. – Вы хотите уйти вместе с ним? Нет, Фоска, вы ему больше не нужны. А мне нужны. Оставайтесь со мной, и я разрешу ему выйти на свободу.

– Я знаю, что он думает обо мне, – сказала Фоска, не отодвинувшись от мужа. Глаза его были по-прежнему закрыты. Фоска не знала, слышит ли он ее или нет. Он потерял много крови и обессилел. – Но я хочу быть вместе с ним. Он и я теперь не принадлежим Венеции. А вы принадлежите ей. Теперь это ваш, а не наш город. Ваш мир. Разрешите нам уйти. Забудьте нас. Мы никогда сюда не вернемся. Я обещаю вам.

Комната погрузилась в тишину. Женщины пристально смотрели в лицо Рафу. Наконец он бросил шпагу на обеденный стол и сказал:

– Хорошо. Уходите оба. Но мальчик останется со мной. Мальчик вздрогнул. Фоска вскрикнула. Алессандро, теперь полностью пришедший в себя, с трудом попытался подняться. Фоска отошла от него и встала рядом с Рафом. Она взяла его за руки и заглянула ему в глаза. Жизнь вместе с надеждой возвращалась к ней. Это была уже другая женщина, не та далекая богиня, которая сидела напротив Рафа за ужином.

У него пересохло горло.

– Фоска, прошу…

– Неужели вы отнимете ребенка от матери? – спросила она низким голосом. – Нет, Раф. Я знаю вас слишком хорошо… вы не сможете пойти на это. Вы не жестокий человек. Но вы ущемлены. Я понимаю. Простите меня. Но не разрывайте мое сердце сразу же после того, как вернули его мне. Вы же знаете, мы хорошо воспитаем его, вы будете им гордиться. И я обещаю, настанет день, когда мы скажем ему правду. Позвольте нам уехать прямо сейчас. Этой ночью.

– Но у меня ничего не остается, – сказал Раф, качая головой. – Я не могу!

– Вы получите все это. – Фоска бросила взгляд на элегантную комнату. – Теперь это ваше по праву рождения. У вас будет Венеция и свобода, а также большая, важная работа.

– И у вас буду я, – сказала Розальба. – Я слишком стара, чтобы покинуть этот дом. Я двадцать лет не встаю с кровати в ожидании смерти. Я не собираюсь уезжать отсюда.

– Нет, мама, – хрипло сказал Алессандро. – Я запрещаю тебе.

– Успокойся, – раздраженно отмахнулась старуха. – В моем возрасте я завоевала право принимать собственные решения. Я не слабоумна. Ты согласен? Я знаю, что делаю. Паоло, дорогой, принеси кресло своему отцу. Побыстрее, пока папа не упал. Фоска, поднимитесь наверх и соберите плащи и шляпы. Потом идите в мою комнату.

Под подушкой лежит мешок дукатов. Это деньги, которые я

выиграла в карты у Карло. Мне они не были нужны, но мне было забавно смотреть на них. Естественно, если на вашем пути кто-нибудь встретится – солдаты, слуги, – вы должны будете найти какое-то объяснение. Вы, надеюсь, еще не забыли, как придумывать очаровательную ложь? – спросила она Фоску.

– Нет, мама, – сказала та послушно. Она пожала руку Рафу и пошла к двери, предварительно выглянув в коридор. Там никого не было. Французские солдаты обыскали дом и, ничего не найдя, отправились прочесывать соседние дома.

– Ну а теперь вы, Рафаэлло, – сказала Розальба после ухода Фоски, – выпишите какие-нибудь пропуска с тем, чтобы мои дети смогли пересечь французскую линию фронта. Вот там на столе найдете перья и чернила.

Раф некоторое время колебался, а потом пошел выполнять указание. Вздыхая, Розальба постояла, а затем подошла к Алессандро, который сидел глубоко погрузившись в кресло. Лицо его было бледно как мел. Стоявший рядом с ним Паоло наблюдал за происходящим широко открытыми глазами. Старуха положила руку на плечо сына и заглянула ему в лицо.

– Мы не увидимся друг с другом, – сказала она. – Но это не страшно. За последние годы ты слишком часто виделся со мной. Мне давно надо бы умереть.

– Мама…

– Я не огорчена, что остаюсь здесь. Мне очень интересна новая эра, в которую мы, по-видимому, вступаем. Как ты знаешь, я не против новых идей. Не пойму только, как ты, дорогой, стал таким формалистом. Полагаю, что это по наследству от твоего отца. Лореданы всегда отличались чванливостью и консерватизмом. Тебе сейчас выпал шанс, который достается немногим: заново начать жизнь с женщиной, которая любит тебя. – Тут Розальба заметила, что Алессандро намеревается вступить с ней в спор, и предостерегла: – Не будь дураком, мой мальчик! Фоска – хорошая женщина. Она была верна тебе настолько, насколько ты заслуживал. Ты когда-нибудь поймешь, что у сердца долгая память. Она не может разлюбить другого, даже если этого захочет. Важно, чтобы ты завоевал ее сердце. Не будь идиотом. Забудь о своей гордости. Не допусти, чтобы счастье опять ускользнуло от тебя.

Розальба погладила его по голове. Он закрыл лицо руками. Розальба наклонилась и поцеловала его в лоб.

– Ну а теперь я возвращаюсь к себе в комнату. До свидания, мой сын.

Он схватил высохшую руку и прижал к губам. Она большим пальцем начертала крест у него на лбу, обняла, благословила Паоло и медленно направилась к двери.

– Я очень требовательная бабушка, Рафаэлло, – сказала она, обернувшись через плечо. – Один визит в день и без пропусков!

В этот момент вернулась Фоска. Через ее руку были переброшены плащи и треугольная шляпа.

– Обнимите меня, Фоска, – сказала старуха и раскрыла объятия. – Для одной ночи я наозоровала довольно много. Благословляю вас, дитя.

– Спасибо, – прошептала сквозь слезы Фоска. – Я буду вам вечно благодарна!

– Чепуха, – фыркнула старуха. – Не теряйте времени на разговоры. Выходите на улицу. Поскорей.

Фоска поклонилась, и донна Розальба покинула комнату. Вошел Раф с охранным свидетельством в руке.

– Возьмите мою гондолу, – сказал он. – Гвидо, видно, крутится где-то здесь… Он никогда далеко не отходит. Они вас не остановят, но если возникнут вопросы, покажите им это.