Маски дьявола

Тигрис

– Жизнь покажет, – ответил холодно Якопо. – А сейчас собери весь товар Марко в одну кучу и подожги его.

Аспурак, не задавая лишних вопросов, бросился выполнять поручение, и вскоре посередине пустыни поднялся огромный столб огня. Высушенные пряности хорошо горели, распространяя вокруг тёрпкий аромат. Огонь уничтожал всё то, что было бережно и с любовью собрано, обсушено и обработано в восточных странах и с такой надеждой, с предвкушением прибыли перевозилось купцами на Запад. Всё это Якопо в одночасье превратил в дым,

который уносил с собой в небытие души погибших купцов. Скрестив руки на груди, Якопо стоял у костра и упивался своей властью. Властью живого над мёртвыми. Затаённая в глубине его озлобленной души жестокость навсегда сделала мстительным и бессердечным. Якопо смотрел на языки пламени, и в сознании снова и снова возникала страшная картина казни его матери. Глаза лекаря налились кровью, сознание поплыло…

Аспурак вовремя заметил помутившийся взгляд хозяина, его перекошенное от ужасных воспоминаний лицо. Он положил руку на плечо лекаря и произнёс:

– Пора ехать, хозяин.

Мягкое прикосновение и голос слуги вывели Якопо из состояния невменяемости. Оторвав, наконец, взгляд от завораживающей магии огня, он вскочил на горб верблюдицы и пустился в путь. Аспурак последовал за ним.

Ч У Ж И Е Г О Р О Д А

Гнев человека не творит правды Божей.

Библия(Иак, 1, 20)

Приближающийся топот копыт резко нарушил тишину ночи под стенами осаждённого Белграда. Быстро подскакав к главным воротам города, всадник спрыгнул с коня и с силой застучал. Стражники, давно наблюдавшие за ним с крепостной башни, сердито окликнули:

– Кого это занесло среди ночи? Отвечай, кто таков?

– У меня срочное послание для его величества. Открывайте скорее, – ответил всадник.

– От кого послание? Живо говори. Не то получишь стрелу в сердце.

– От князя Вацлава, – сказал путник, поглядывая на нацеленные в его сторону арбалеты.

Со скрипом отворилась калитка в воротах.

– Что за послание, показывай, – приказал начальник стражи, при скудном свете лампады всматриваясь в лицо гонца.

Гонец, худощавый юноша лет двадцати, въехал во внутреннее помещение крепостной охраны и стал отстёгивать от седла ношу, завёрнутую в грубую материю.

– Вот оно, – проговорил он, вручая охране поклажу.

– Что это? – спросил начальник стражи и приказал солдату с лампадой, – а ну, приблизь огонь.

Тот посветил. Увидев содержимое, вся стража от неожиданности резко отпрянула назад.

– Что, испугались, вояки? – засмеялся гонец неприятным голосом.

– Ну-ну. Ты не очень тут хорохорься, – сказал начальник стражи, выходя из неловкого положения. – Чья она?

– А вот это уже тебя не касается, – дерзко ответил посланник. – Вели открыть ворота.

– Пропускайте, – последовал приказ.

С грохотом опустился подъёмный мост

и гонец, пройдя над внутренним рвом крепости, подошёл ко вторым воротам. Здесь его встретил ещё один караул, но не осмелился более задерживать и впустил прибывшего в город. Гонец, пройдя дозоры и два ряда толстых крепостных стен, в сопровождении охранника направился к резиденции его величества.

Осаждённый Белград мирно спал. В этот предрассветный час на улицах города было темно и пустынно.

У дверей резиденции дорогу гонцу преградила личная стража его величества.

– С чем пожаловал? – резко остановил его высокий широкоплечий мадьяр, схватившись за рукоятку короткого меча.

– Срочное послание от князя Вацлава, – в который раз за эту ночь произнёс гонец.

– Его величество велел не беспокоить до утра, – безразличным тоном отчеканил мадьяр-детина, давая ясно понять, что ничто на свете не сможет нарушить покой его господина.

– Донесение срочное. Я обязан его немедленно передать из рук в руки, – запротестовал гонец.

– Ничего, обождёшь. Сейчас его величество так крепко спит, что никакая сила не способна разбудить, – пояснил невозмутимо охранник, указывая на дверь комнаты, откуда доносился мощный храп.

Гонец запустил руку в поклажу и достал оттуда отрубленную человеческую голову.

– Если ты сейчас же не разбудишь его величество, то, клянусь Богом, твоя голова окажется рядом с этой, – процедил гонец, тыча в охранника своей страшной ношей.

– Ладно, ты, не очень. Видали мы таких, – засуетился тот и, схватив голову за волосы, направился в спальню его величества.

Гроза османов, король венгров Янош Хуньяди крепко спал в окружении двух прелестниц. Минул ещё один напряжённый день осады Белграда войсками турецкого султана Мехмеда Второго.

После взятия столицы Византии Мехмед вместе с пятидесятитысячным войском, ядром которого были отборные янычарские полки, осадил тогда ещё венгерский город Белград. Установив свой шатёр на правом берегу Дуная, султан турок приказал усиленно бомбить западные стены. Он велел турецкому флоту перекрыть снабжение города, которое поступало по реке. Опьянённый успехом после взятия Константинополя, молодой султан турок считал себя непобедимым, полагая, что уже никакая на свете твердыня не сможет устоять перед ним. Однако он глубоко заблуждался.

Хуньяди подплыл снизу по течению реки на маневренных судах и за несколько часов смог разогнать турецкий флот. Спасающихся бегством на берегу поджидала венгерская кавалерия, которая добивала врага. Белград был деблокирован со стороны реки. Поддержка венгерского полководца подбодрила обороняющихся и подняла их боевой дух. Хуньяди грамотно организовал оборону города, защитниками которого была не только его армия, но и народное ополчение. Кроме того, в город по реке постоянно прибывали рыцари из христианских стран.