Маски сбежавшей невесты

Яблонцева Валерия

— Это часть ритуала, мой Император, — голос лорда Голдена оставался спокойным и почтительным, но я видела, как губы Тьмы растянула алчная, предвкушающая улыбка, от которой кровь застыла в жилах. — Повторяйте за мной. «Эверли Митчел… — мне показалось, будто в комнате стало темнее. — Твоя жизнь принадлежит мне. Твоя кровь принадлежит мне. Твоя магия принадлежит мне. И мне они будут возвращены».

Алтарь подо мной едва ощутимо завибрировал, откликаясь на слова герцога. Воздух сгустился, стало трудно дышать.

Но Император ничего не заметил.

—

Эверли Митчел, — точно марионетка, повторил он, не зная, что ритуал уже начался, и сила — моя жизнь, кровь и магия — потечет совсем не туда, куда предполагал Солнцеликий. — Твоя жизнь принадлежит нам. Твоя кровь принадлежит нам… императорская кровь, отнятая у нас отцом и его грязными девками. Но теперь справедливость наконец восторжествует!

Император рассмеялся безумным смехом. В панике я скосила взгляд на Лорри, и увидела в расширенных изумрудных глазах отражение своих страхов. А ещё — странную суровую решимость. И отчаянный призыв — «молчи!»

«Гниль пробралась слишком глубоко, поразив Айону в самое сердце, — эхом прозвучали в голове слова Мэр. — Не думай в своей доброте и наивности, что двор не знает о чудовищных преступлениях лорда Голдена. О нет, все прекрасно понимают, что происходит. Но принимают это, молчаливо закрывая глаза, прячут чудовищную правду за прекрасными масками».

Все — но не я.

Да, блистательный Император оказался безумным садистом, жаждущим лишь порочных удовольствий. Но маг крови, обманом получивший силу семи стихий, силу самого Солнцеликого — это было нечто во много раз хуже!

— Стойте. Стойте, ваше величество! — проигнорировав взгляд Лорри, выпалила я, прежде чем Император продолжил. — Лорд Голден обманывает вас. Все не так, как вам кажется!

— Голден, — Солнцеликий нахмурился, — что несет эта девчонка?

Император дернулся, попытавшись обернуться к стоящему за спиной герцогу.

Но не смог.

Руки лорда олдена с силой стиснули закованные в браслеты монаршие запястья, не давая Солнцеликому оторвать ладони от поверхности алтаря. В ярко-синих глазах мелькнула паника. Камень силы, инкрустированный в императорский перстень, вспыхнул…

…и магия погасла, впитавшись в алтарный камень, несоизмеримо более сильный и мощный, чем все артефакты монарха.

— Ритуал, — прошелестел герцог, склонившись к уху Солнцеликого. — Продолжайте, мой Император. Сейчас нельзя останавливаться.

— Но девчонка…

— Вы, мудро и справедливо правящий уже почти два десятилетия, послушаете глупую девочку, отчаянно цепляющуюся за жизнь? — Тьма усмехнулась. — Вспомните, как кричали другие, что говорили, о чем умоляли вас. азве их мольбы и проклятия хоть раз затронули ваше сердце? Разве вы не хотите завершить нашу работу? Собрать то, что так легкомысленно и бездумно растратил ваш сиятельный отец? Или дочери развратной Мэдлин Митчел удалось поколебать вашу решимость?

Несколько секунд — долгих, тягучих секунд, когда мне еще казалось, что мои слова нашли путь к разуму Солнцеликого — Император молчал. А потом медленно покачал головой.

— Нет, — он перевел

на меня потемневший от ярости взгляд. — Ты и тебе подобные не должны существовать. Твоя жизнь, твоя кровь, твоя магия — все это принадлежит нам. И нам они будут возвращены.

На мгновение повисла тишина, напряженная и звенящая.

Кап.

Кап.

И тут я почувствовала это.

Жизнь и магия хлынули из меня мощным потоком, впитываясь в гладкую поверхность стола. Алтарь засветился — красным, сиреневым, серебряным, а потом и остальными цветами — переливаясь, словно огромный камень силы. Сияние становилось все ярче, мощнее, пока наконец не превратилось в маленькое ало-серебристое солнце.

Тело ослабло, словно после большой кровопотери, навалилась бесконечная усталость. С трудом сдерживая тяжелеющие веки, я наблюдала, как губы Императора искривляются в торжествующей улыбке. Ладони, прижатые к алтарному камню, сияли, вытягивая некогда принадлежавшую мне жизненную силу. Я видела, как она текла вверх по чужим рукам, наполняя вены Солнцеликого изнутри слепящим светом. ще немного, ещё чуть-чуть — и все закончится.

А в следующее мгновение сверкающий поток изменил направление, устремившись прямо к лорду олдену.

На этот раз Император ощутил все. Дернулся, но было уже поздно — запястья, обхваченные браслетами герцога, взорвались струями крови, окропляя алтарь и все вокруг.

Цвет магии мгновенно сменился, став багрово-красным. Воздух наполнился жаром. Казалось, будто я лежала на горячем пульсирующем сердце, а вокруг вихрями закручивалась сила, истекающая из меня и Солнцеликого прямо в распахнутые ладони лорда Голдена, обагренные императорской кровью.

Император, более никем не удерживаемый, ничком повалился на меня. Попытался подняться, обернуться, но тело не слушалось. Магия и кровь больше не подчинялись ему. Синие глаза потускнели, а радужки лорда Голдена, напротив, обрели слепящую яркость.

— Что… — на чудовищной рогатой маске отчетливо проступила паника. — Моя магия… Что… что ты сделал с нами? Измена! Измена! Стр…

— Тихо, — равнодушно произнес лорд Голден.

Ладонь хлестнула воздух, точно плетью. Семь разноцветных лучей сорвались с пальцев, устремляясь к обессилевшему Императору, впиваясь тому в спину. На мгновение глаза ослепило яркой вспышкой. Тело, лежавшее на мне, выгнулось в нечеловеческой муке — и затихло.

Император был мертв.

А следующей… буду я.

Последние крохи силы покидали меня. Мой камень силы, висящий на груди лорда Голдена, пульсировал отчаянно и жарко, словно пытаясь защитить меня. У бедра полыхали огнем серебряный кристалл Лорри и аметистовая брошь Коула — каким-то неведомым образом я чувствовала их сквозь охватившую меня агонию.

Камень силы Мэр покоился у самого сердца.

Еще немного, и мы воссоединимся.

Кап.

Я повернула голову и бросила прощальный взгляд на Лорри. В глазах графини стояли слезы, а губы без конца повторяли что-то, но я не могла разобрать слов. Я улыбнулась ей напоследок…