Мастер ликвидаций
Шрифт:
– Не поможешь установить личность? – положив фото брюнета на стол, спросил он. – Кажется, это по твоей части.
Оторвавшись от компьютера, Тарасов взял снимок в руки.
– Ого, какой красавчик! Очередной подозреваемый в подготовке очередного теракта?
– Что-то вроде того, – уклончиво ответил Зиновьев.
– Москвич?
– Не знаю. Поэтому и пришел к тебе.
– Если он получал паспорт в столице, нет проблем. Если не наш – будем искать до второго пришествия, – забросив фото незнакомца в сканер, Тарасов с улыбкой повернулся к подполковнику. – Слушай, Игорек, может, вмажем по пять грамм? А то настроение что-то совсем хреновое. Говорят,
Много лет проработав в МВД, Тарасов никак не мог избавиться от ментовской привычки – пить по ходу рабочего дня. Но если в управлении внутренних дел на это смотрели сквозь пальцы, то в ФСБ были свои законы. Тарасов на них плевал – он считался классным профессионалом и поэтому мог позволить себе маленькие слабости. Тем более что никогда не напивался до бесчувственного состояния – знал меру.
– Нет, спасибо, – решительно отказался Зиновьев и, заметив на лице Тарасова разочарование, добавил: – Работы много. Но если найдешь мне этого гаврика, так и быть – дерябнем по стопочке.
Тарасов повеселел, а Зиновьев вернулся к себе. Сделал крепкий кофе, присел к столу и снова принялся рассматривать фотографии. Вот Волошина и Андронов вместе выходят из машины. В огромных глазах хозяйки «ВОЛАНДа» – испуг, на щеках – грязные подтеки, пиджак измазан так, словно прошедшую ночь она провела в бомжовском питомнике. А здесь Андронов – один. Тоже выглядит не ахти – натянут, словно струна, тронь – взорвется. Взгляд колюч и насторожен. Можно было не сомневаться, что в случае малейшей опасности он выхватит из кобуры свою пушку и за пять секунд разрядит всю обойму в потенциального противника.
«А может, это он убил Пескаря? – вдруг подумал Зиновьев. – Тот попался ему под горячую руку и получил удар ножом в сердце… – и тут же внутренне рассмеялся над собственными домыслами: – А с чего бы ему понадобилось расчленять труп и прятать его в багажнике? Это не в стиле особого отдела! Тем более что Пашка никогда не отличался тягой к живодерству…»
Убрав почти все снимки в ящик, он оставил на столе только один: тот, где Волошина была снята одна крупным планом.
В этот момент дверь кабинета резко распахнулась и порог переступил генерал Кудрявцев. При виде генерала Зиновьев застыл, как изваяние. Прятать снимок у него на глазах было глупо и рискованно. А не заметить его тот не мог. Если только не ослеп в одночасье.
Во рту пересохло, между лопаток потекла струйка пота. Зиновьев попытался выдавить из себя улыбку, непринужденно поздороваться, но у него ни хрена не получилось. Генерал же, старый пройдоха, сразу ухватил суть – уставился на фотографию, как удав на кролика, затем перевел взгляд на Зиновьева:
– Что это?
– Это? – переспросил Зиновьев как можно небрежнее и, чтобы потянуть с ответом, принялся складывать бумаги, лежащие на столе, в аккуратную стопочку. – Это снимок разрабатываемого нами объекта… – Дальше он понес полную чушь о секретной операции по выявлению чеченских террористов, в которой задействованы агенты их департамента.
Генерал слушал, не перебивая. По его лицу нельзя было определить, поверил ли он в ту ахинею, которую нес подполковник. Но самому Зиновьеву казалось, что врет он вполне убедительно:
– Я ничего не докладывал вам, потому что пока докладывать нечего. Но у меня есть веские основания подозревать, что в попытке обстрела американского посольства участвовала эта женщина.
Зиновьев использовал старый, проверенный трюк: говорил генералу только половину правды. Естественно, ни словом не обмолвился
Неожиданно зазвонил телефон. Зиновьев замешкался, не зная, что предпринять, но властный кивок генерала: «Снимите трубку!» – не оставил ему выбора.
– Еще раз здравствуй, Игорек, – послышался в трубке голос Тарасова. – Кажется, тебе не отвертеться. Какую новость выдать сначала: хорошую или плохую?
Зиновьев, ощущая на себе буравящий взгляд шефа, как можно спокойнее ответил:
– Начнем с хорошей. Плохие осточертели.
– Я узнал, как зовут того хмыря, снимок которого ты мне подсунул. Рябов Сергей Валентинович, москвич, 1974 года рождения. Нашел на него полное досье. И знаешь, где? На сервере Петровки! В девяносто пятом ему впаяли на полную катушку по 107-й. Если бы не толковый адвокат, скорее всего, получил бы пожизненное. Но адвокат сумел доказать суду, что его подзащитный действовал в состоянии аффекта: накануне свадьбы застукал невесту с другим. Тут у кого хочешь крыша поедет. Порезал обоих, причем знал, гад, куда целить – учился в мединституте… Теперь вторая новость. Плохая. Ну что, приготовился?
– Валяй.
– Если ты раскатал губу на этого отмороженного, то зря. В 1997-ом твой Рябов скончался от инфаркта. В досье имеется копия свидетельства о смерти, подписанная начальником колонии, где это и произошло… Если желаешь лично ознакомиться с материалами следствия и прочими документами, заходи. Чаю попьем, – в голосе Тарасова прорезались игривые нотки – он явно намекал на их недавнюю договоренность.
– Минут через тридцать, лады?
– Я ставлю чайник.
Полученная информация так ошарашила Зиновьева, что на какое-то время он забыл о генерале. Вспомнив, внутренне собрался, приготовившись к любым, даже самым каверзным вопросам. Однако генерал никаких вопросов не задавал. Встал, сухо попрощался и, бросив через плечо: «Держите меня в курсе своих планов», решительно направился к двери. Когда он вышел, Зиновьев вздохнул с облегчением.
Все же, несмотря ни на что, он по-прежнему боялся Кудрявцева. Особенно сейчас, когда стал действовать за его спиной. Было страшно подумать, что будет, если генерал что-нибудь заподозрит. Амба!
На миг показалось, что Кудрявцев знает о его планах, но Зиновьев тут же отогнал от себя эту мысль. Гораздо приятнее было думать о том, что ожидает его в кабинете у майора Тарасова…
3
«Вот сукин сын, вот стервец! Он решил подсидеть меня, эта канцелярская крыса! Он установил за мною „наружку“. За мной – своим шефом!.. Я задницей чувствовал, что под меня копают, но никак не думал, что это будет поручено Зиновьеву, – при мысли о предательстве подполковника Кудрявцев едва не задохнулся от ярости. – Интересно, что ему посулили за мою голову? Очередное звание или новую должность?»
Он шел по коридору Лубянки, до боли сжав зубы и не отвечая на приветствия. Ему было глубоко наплевать, что о нем подумают. Он хотел только одного – поскорее попасть в свой кабинет. Только там он чувствовал себя уверенно. Только там – наедине с самим собой.
Секретарша Виктория Петровна, подтянутая дама лет сорока пяти, при виде Кудрявцева оторвалась от клавиатуры.
– Звонил первый зам, – почтительно доложила она. – Просил, как только появитесь, с ним связаться.
– Да пошел он! – не сдержался генерал и, поймав удивленный взгляд секретарши, рванул дверь своего кабинета.