Мастер Путей
Шрифт:
Идай переключился на левый фланг, когда узнал, что там атакуют арайцы. Он отправился, чтобы собственными глазами увидеть Арайскую Кобру, развевающуюся на полосатом бело-желтом фоне над блистающими латами воинов. Но император Хокой-То вел не только воинов – четыре тысячи эффов, тех самых, что должны были сражаться на стороне создавшего их Древнего, следовали за человеком… по повелению человека. Пантэс слишком хорошо был знаком с этими существами, чтобы понимать, как нелегко их убить… но не смаргу. Со смаргами сражались они на равных. Смарги ломали эффам хребты, раздирали пасти, а эффы, особенно
Он переместился поближе, чтобы убедиться – Хатар Ташив здесь, и его мерзкий прислужник Куголь Аб тенью следует за Указующим. Других Мудрецов нет. А Правого Указующего охраняет небольшой отряд арайцев, отменные мечники с годжийскими саблями, но их только двадцать. Идай ухмыльнулся, позвал с собою пятерых из своего Второго Круга и оказался прямо перед этим отрядом, выхватывая меч. Он был воином – жажда битвы в его жилах, и жажда мести в его сердце. Хатар Ташив сегодня будет стоять на коленях перед ним.
Они вшестером врезались в строй охранявших Ташива, раскидывая их, словно львы псов. Куголь Аб вынул свой меч и, взявшись за рукоять обеими руками, вышел вперед, заслоняя Указующего. Идай не станет убивать быстро Куголя Аба. Бывший смотритель, погубивший его самых верных слуг – братьев Шайт, заслуживает долгой и мучительной смерти, а еще более долгая и мучительная кончина ожидает Мудреца Ташива.
От сладкой мести отделяли его лишь семеро оставшихся в живых арайцев – преграда из прутьев перед топором. Идай своим мечом отрубил, будто сухую ветвь, руку одного из арайцев, умылся кровью врага, он все ближе к цели с каждым шагом, с каждым ударом. Как же упоительно обладать такой мощью, что превращает сильных воинов врага в слабых детей! Он занес клинок для нового удара, но в это мгновение зов Атаятана-Сионото-Лоса пронзил внутренности. Господин призывает его…
Еще несколько минут – и Хатар Ташив был бы у него в руках. Но зов хозяина священен! Он вернется… Он заберет славу Указующего, честь Ташива, страну Ташива, Обитель Ташива! Он – Идай Маизан – будет властвовать в Аре. А Ташив и Аб станут пресмыкаться перед ним, моля даровать им легкую смерть!..
Фенэ Хай-Лид ди Агаят
Фенэ качала колыбель со своим сокровищем, с подарком Создателя, с мечтой, которую так долго хранила она в своем сердце, не надеясь, что та осуществится. Ее сын. С черными, как у Алея, глазами… Ее сын – с его подбородком, с его носом. И еще что-то в нем неуловимое так напоминает ей отца… «Твой внук, отец… Тот, который станет когда-нибудь великим военачальником. Создатель смиловался надо мной, ответил на молитвы…»
Королевский дворец опустел, очень многие отправились на войну. И ее Алей – там. Он среди первых. Он среди тех, кто ведет народ против орд зла. Он встретит смаргов собственным мечом… И он может не вернуться…
Фенэ взяла малыша за руку:
– Неужели твой отец так и не увидит тебя?
Стук в дверь отвлек ее от печальных мыслей, и Фенэ дала служанке знак открыть.
На пороге стоял Гани Наэль,
– Ты не ушел с воинами?..
– Я не создан для войны. Да и король настоял, чтобы в этот раз я остался здесь. К тебе можно, к’Хаиль?..
– Входи, раз пришел…
Гани подошел к колыбели, улыбнулся младенцу:
– Похож на Агаята…
– И на моего отца…
Он сел в кресло, вытянув ноги к огню.
– Я почти жалею, что не пошел с ними.
– Ты же не создан для войны, – усмехнулась Фенэ, – ты создан для музыки, для песен, для мира…
– Мир нужно защитить. Все там, даже Ото Эниль…
– Но ведь королева Алиния – в Городе Семи Огней?
– Да… И это одна из причин, почему король просил меня остаться…
– Приглядывать за ней?..
– Ну, не то чтобы… приглядывать… Оставим эту тему, Фенэ!..
Она рассмеялась. Гани смущен! Когда еще ей выпадал шанс смутить Мастера Наэля?..
Из соседней комнаты, как обычно, тихо вышла Кара с кувшином в руках и направилась к двери, чтобы принести теплой воды для вечернего умывания Фенэ.
Мастер Наэль взглянул на Кару, отчего-то нахмурился, словно что-то припоминая, откинул со лба волосы такого странного для молодого еще мужчины цвета, и спросил:
– Помнишь записку, Фенэ? О покровителе Палстора. Это ты ее передала?
– О какой записке речь? – Она не помнила, чтобы передавала ему нечто подобное.
– Кара мне вручила ее в саду. Написано было твоей рукой. – Гани выглядел удивленным. – «Если хочешь узнать, кто покровитель Палстора, будь после захода солнца у пристани возле судна «Королева Алиния».
– Я не писала этих слов. – Фенэ была уверена. – Ты был обманут. А кого ты нашел на пристани?..
– Я не смог пойти сам, послал Эй-Га. Тот не увидел там ни Палстора, ни тем более его покровителя. Несколько подозрительных типов шлялись около доков, и все… Я не придал значения этому событию, так как в тот день узнал все, что мне нужно, из другого источника. Похоже, меня в самом деле обманули?..
– И Кара замешана в обмане?.. – Фенэ обернулась, с гневом глядя на посеревшую от испуга Кару, прижимающую к груди кувшин.
– Подойди сюда! – приказала она.
Страх – честь раба. Но здесь они не рабы, а слуги! И что для них честь? Они легко предают… Неужели Кара предала?..
– Рассказывай!..
Служанка, которой Фенэ великодушно даровала свободу, упала на колени, не отпуская кувшин, вцепившись в него побелевшими пальцами.
– Говори!.. – процедила Фенэ сквозь зубы, она крикнула бы, но не хотела будить ребенка.
– Прости, госпожа, прости меня… Прости… – Слезы бежали по щекам Кары, слезы предавшей. – Они сказали, что вырежут ребенка из твоего чрева, если я не сделаю этого!..
– Кто это тебе сказал? – вмешался Наэль, пока Фенэ задыхалась от возмущения и страха… Ей угрожала опасность, здесь, во Дворце Короля-Наместника, а она и не знала об этом!
– Незнакомые мне люди. Они схватили меня, когда я выходила в город за покупками для моей госпожи. Приказали передать записку от к’Хаиль тебе, Мастер Наэль… Они сказали, чтобы я и не думала ослушаться или рассказать кому-нибудь, иначе все мы умрем… А так… только… только… Мастер Наэль…