Мастер Путей
Шрифт:
– Ты можешь видеть свое будущее? – удивился Вирд. – Я не могу…
– Это еще один твой Дар, самый драгоценный… поверь… Ты скрыт от глаз Пророков и от своих глаз в том числе. Хотя некоторые видения твоего будущего предстают иной раз твоему взгляду, но то лишь отблески – не целостная картина. Только я один могу увидеть тебя.
– Но Абиль Сет утверждает, что это обо мне говорилось в найденном им пророчестве… неизвестного Пророка.
– Да. О тебе. Я же сказал, что могу тебя видеть. Один я…
– Так это ты его написал?..
– Да.
– А как же Атаятан? Что он показывал всем нам обо мне? Это неправда?..
– Правда… Атаятан – не Пророк Силы. Он не человек. Он существо… не из нашего мира. Он видел вероятность, используя Дар Эбонадо Атосааля. Но только одну вероятность…
Они помолчали, глядя вниз: облако, пушистое, как перина, проплывало под самими
– В прошлом Одаренные не отращивали волосы?.. – Вирд кивнул на короткие для отмеченного Даром пепельные локоны Астри Масэнэсса.
Тот рассмеялся:
– Отращивали… И я отращивал. У меня была коса, которую я носил три раза обернутой вокруг пояса. Потом… я рассердился на всех Одаренных, возненавидел их за кичливость, надменность, гордыню. Я не хотел быть одним из них. Тогда я отрезал косу… Она вновь отрастала, я вновь ее отрезал… Иногда я не хотел, чтобы меня узнавали. Но ты – отращивай, в волосах есть какая-то сила…
– Я смертельно устал, Астри… А мне нет еще и двадцати… Ты говоришь, тебе пятьсот сорок? Не надоело?.. Не устал?..
– Устал?.. Уставал когда-то. Я жил очень долго, и ты будешь жить очень долго… Нам с тобой нести груз, который мало кому по силам. Живя так долго, очень трудно не возомнить себя самим Мастером Судеб, всезнающим и всемогущим, не начать спорить с ним, бросая ему в лицо вызовы; трудно не требовать вернуть утраченное, быть благодарным за полученное… Не роптать, что ветер, листавший страницы твоей жизни умеренным бризом, с каждым годом набирает скорость и превращается в ураган, и листы мелькают так быстро, что смазываются… становятся неприметными для глаза, будто меч Мастера Смерти… Не злиться, что чем дальше, тем меньше у тебя времени, и чем больше ты живешь, тем больше понимаешь, сколького не успел… А когда наступит тот день, не цепляться за жизнь любыми способами, предавая свою душу, а принять смерть достойно, благодарно… Я уставал. Много раз уставал… Я жил среди Одаренных – и далеко от них. Я помогал людям – и прятался от них. Иной раз десятки лет я скрывался, не используя Дар, иной раз днями напролет только и делал, что применял Силу… Я вновь и вновь пытался помочь людям, вновь и вновь смертельно уставал от вечного скопища их бед, уходил в отдаленные места… Жил в одиночестве. Я любил и терял, снова любил и снова терял… снова и снова замыкался мой круг. Я обошел эту землю, я бывал за океаном… Я слышал столько имен, сколько звезд на небе… Я столько забыл… Но имена моих возлюбленных… их лица, сладость их прикосновения никогда не оставят в покое мою память. Я проживал десятки жизней, умирал вместе со своей любимой, не переставая дышать… и вновь начинал все сначала. Сколько их было… Одаренных и неодаренных. Неодаренная – как срезанная роза: поставь ее в воду, и она проживет несколько дней… Одаренная – роза на клумбе: чуть больше… месяц, лето… а потом ты один, совсем один встречаешь осень и переживаешь зиму, и опять весна… и снова потеря… Имена моих детей… ветром написаны и смыты преходящей волной…. Я помню, как нарекал своего сына… первенца Алетейсом, помню, как держал его на руках, вкладывая в имя нечто большее, нежели звук, хотя… так давно это было. Я ведь был чуть старше тебя… Все проходит, Вирд, все заканчивается… Ветер пишет новые имена, сдувает, уносит их, и вновь пишет… Твое и мое. Придет время, и свое испытание ты выдержишь… когда будешь готов.
– Я слишком рано стал Верховным… – вздохнул Вирд.
– Ерунда!.. Ты стал тем, кем стал – как раз вовремя!.. Иначе и быть не могло бы. Это твое время. Мы рождаемся именно тогда, когда нужны. Ты родился, чтобы победить восставших Древних и чтобы править Тарией.
– Ха!.. А ты сам? Ты стал Верховным… дай подсчитаю… лет в восемьсот! А я – в восемнадцать! Чувствуешь разницу? Если все так вовремя, то почему Астри Масэнэсс ждал восемь веков?
Собеседник посмотрел на Вирда, чуть прищурив глаза, а на его губах играла хитрая улыбка.
– У меня была другая работа. Более важная. Я для нее был рожден.
– И что же это за работа?.. Расскажи: может, мне она придется по душе больше, чем править? – ухмыльнулся Вирд.
Астри стал серьезен:
– Я уничтожал наследие Древних.
– Наследие? Какое наследие?..
– Древних было восемь, и каждый из них кое-что после себя оставил. Эт’ифэйна – поклоняющееся ей племя, которое приносило кровавые жертвы, но, заметь, – добровольно. Атаятан-Сионото-Лос оставил эффов, смаргов, как, впрочем, и большая часть других Хтэмов. Ты как представляешь себе смарга?
– А что их представлять – я на них вдоволь
– Восемь футов? Кожистый воротник? Что-то вроде помеси эффа с человеком? Так?..
– Так…
– А для меня смарг – это маленькое сгорбленное, но очень ловкое создание. Тоже лишенное шерсти или волос, тоже имеет кожистый воротник и зубы два дюйма, длинные передние конечности, перемещается на четвереньках. Движется быстрее, чем успевает заметить твой глаз. Это младшие смарги, особое творение Штамейсмара. Непригодные для войны. Они глупы и одержимы лишь жаждой убийства и голодом. Они не имеют крови и способны продолжать жить в течение еще нескольких дней, даже будучи разрубленными на множество частей. Эти твари похищали детей из селений, а иногда их разводилось такое множество, что они могли полностью уничтожить деревню. Астамисас тогда не был таким, как сейчас. Знаешь ли ты, почему никто не селился на берегах моря Моа? Или почему такое хорошее место, как Междуморье – теплый климат, плодородная земля, выход к двум морям, – почти пустовало? А горы Фа-Нолл? Думаешь, в мое время там были виноградники? Вся восточная часть Тарии была местом оживших кошмаров. Люди там жили, вернее – выживали… но их было очень мало.
– Я ничего об этом не знаю…
– То-то же!.. Не думаю, что тебе понравилась бы такая работа. Поверь мне – править гораздо приятнее! Штамейсмар, один из восьми Древних, который держал в своей власти все земли вокруг моря Моа и весь восток до самого Края Тин, вотчины Эт’ифэйны, – на юге и Ледяных Морей – на севере, оставил после себя «богатое наследие». Это Атаятан научил других связывать себя с Одаренными и получать таким образом доступ к Силе творения. Штамейсмар брал в свой Первый Круг в основном Целителей, Укротителей, Садовников и Мастеров Роста, он был одержим желанием создавать новых существ, и все они хотели только одного – убивать! Его смарги были самыми жадными до крови и плоти. Они могли размножаться без посторонней помощи. А остальные… Эффы, скажу я тебе, по сравнению с созданными Штамейсмаром тварями – милые и безобидные песики! Уродцы его плодились и заселяли все вокруг – горы, леса, моря. Они немало вреда наносили людям, и так измученным правлением Древних. Даже Атаятан, пока бодрствовал, истреблял эффов время от времени. Из-за этого со Штамейсмаром у него едва не случилась война. А когда Древних предали забвению, когда сюда пришел свободный народ с севера, основал Город Семи Огней, то земли нынешней восточной Тарии им пришлось отвоевывать у этих существ. Я родился спустя пятьсот лет после основания Города Огней. И много веков я посвятил тому, с чем не справился бы никто другой. Я родился для этого! Для этого Мастер Судеб дал мне столько Путей, вложил в мои руки созидающий Свет и разрушающий меч!..
Я знаю, что ты ищешь свободу. Но истинная свобода – в том, чтобы следовать своему предназначению, призванию… Делать то, для чего ты создан. Хочешь быть свободным – найди свои оковы… Когда ты делаешь именно то, для чего предназначен, – ты нужен, ты важен, ты живешь по-настоящему. Тогда ты не чужак в этом мире. Ты на своем месте – как меч в руке сражающегося, как плуг, вспахивающий землю, как факел, пылающий во тьме… Все мои… как и твои способности… могущество – все лишь для какой-то цели. Кому больше дано, с того больше спросится. Свобода – это борьба, вечная битва жизни и смерти, это способность, вопреки всему, падая, расправить над пропастью крылья… Кто-то когда-то… очень-очень давно сказал мне: «Тот, кто рожден с крыльями, может ползать по земле, копошиться в грязи, и довольно долго… но умрет все равно в небе, приняв последний бой среди облаков!..»
Он вздохнул и добавил:
– Жаль только, что летать я не умею! Как же жаль…
Вирд улыбнулся и закрыл глаза, подставляя лицо порыву свежего горного ветра. Когда он открыл их, Астри Масэнэсса уже не было. Вирд остался один. Он снова закрыл глаза, представляя себе этого странного человека, прожившего почти тысячу лет, ставшего легендой, отдавшего другим всего себя. Он пожелал заглянуть в мир Астри, как Астри заглянул в этот. И у Вирда вышло – он ясно увидел шагающего по пыльной дороге, окаймленной высокими соснами, человека с пепельно-серыми, доходящими до плеч волосами. За спиной лютня, котомка через плечо. Открытое лицо, чуть прищуренные и немного раскосые хитрые глаза междуморца, тень мальчишеской озорной улыбки на губах. Он не казался ни опасным, ни великим, ни всемогущим, даже Одаренного в нем сложно было узнать. Обычный человек, мужчина тридцати лет. Междуморец. Вирд не разглядел крыльев, но знал – они у него были. Этот Междуморец – свободен!