Мастер Разума IV
Шрифт:
Этот аппарат защищён от прослушки всеми возможными способами. Едва ли не круче, чем служебный телефон министерского охранника. Поэтому, сайт проконсулата я открываю именно с него. А потом и загружаю на телефон документ, содержащий все статьи бюджета.
Сначала предполагаю, что цифры означают название строчек. Спустя пару минут убеждаюсь, что идея не соответствует действительности — если совместить написанное, то получается лютый бред.
Тогда захожу с другой стороны — ищу по словам. Пятое, пятьдесят пятое, пятьсот пятьдесят пятой и снова пятьдесят пятое. Плюс
Глянув на полученный результат, чувствую себя немного идиотом. А как же порядок упоминания? Почему я разделил всё просто по упомянутым цифрам?
В конце концов, составляю цельную фразу, отсекая числа по крайним пятёркам или семёркам. На этот раз получается вполне осмысленное предложение.
"Мы говорили по телефону о важном."
Ну, что сказать? Не самое идеальное послание. С другой стороны, когда у тебя под рукой только бюджет провинции, сложно подобрать такие слова, чтобы получилось нечто красивое и ёмкое.
До конца меня это всё равно не убеждает. Если предположить, что кто-то заранее знал всю программу выступлений, он мог на скорую руку набросать эту шифровку, надеясь, что я поверю.
Сижу на кровати, уставившись в телефон, а сзади доносится тихий голос Салвец.
— Ты освободился?
Чувствуя изрядное удивление, оглядываюсь назад. Услышать голос суровой менталистки в вопросительно-нежной интонации, это неожиданно.
— Да. Думаю пора выдвигаться.
Встаю с кровати, собираясь начать одеваться, но женщина быстро принимает сидячее положение, пристально смотря на меня.
— Сначала ответь на вопрос.
Хмыкнув, чуть наклоняю голову вбок. Только не говорите, что Салвец тоже захотелось меня в личную собственность? Это уже будет небольшим перебором.
— Если честно, я не могу дать абсолютно точной оценки нашим отношениям. Но девушка мне дорога, это по-моему и так понятно.
Анна подбирается, меняя положение тела. Вроде всего одно движение, но правая грудь теперь не провисает, а моим глазам открывается вид на верхнюю часть её половых губ.
— А я? Насколько тебе дорога я?
Слегка хмурясь, осмысливая в голове происходящее. Мозг отказывается признавать, что Салвец ведёт себя, как обычная женщина и отчаянно пытается обнаружить какой-то подвох.
— Ты провела легион по Африке. Лила кровь, как воду. В розыске за военные преступления. Но тем не менее, пытаешься расставить очерёдность моих приоритетов в плане симпатий. Зачем?
На момент смешивается, явно не зная, как отреагировать. Но быстро берёт себя в руки.
— Мне нужно понимать, испытываешь ты что-то или нет. Если не забыл, я менталистка. И могу легко выжечь собственные эмоции, если окажется, что на них никто не собирается отвечать. Сейчас сделать это будет куда легче, чем по прошествию какого-то промежутка времени.
Вот оно что. Анна испытывает ко мне некие нежные чувства и пытается понять, стоит их оставить или лучше заняться самостоятельной терапией и всё, к херам, вырезать?
Колеблюсь. Не сказать, что я ничего не испытываю к менталистке. Мы оба идём по Пути
— Можешь считать, что вы стоите приблизительно на одной планке.
Рассчитываю на этом закончить, но когда наклоняюсь за своим бельём, Анна вскакивает с постели и выпрямляясь, я едва не врезаюсь головой в её грудь.
— На одной планке? Такого не бывает, Тео. Кто-то один всегда находится чуть выше. Представь, что нам обеим угрожает опасность. Ты можешь вытащить только одну. Простая логическая задача.
Угу. Очень простая и элементарная. Если соврать. А при честном решении, превращается в диллему. И вообще, какого хера я сейчас разбираюсь с чужими моральными терзаниями? Да, мне пожалуй нравится Салвец. И да, Ранна тоже приходится по душе. Но если глянуть с другой стороны, я не прочь и Фабию иногда отодрать в задницу. А если с Диксит что-то случится, то скорее всего немного расстроюсь.
Хмыкнув, подступаю ближе к женщине. Настолько, что её соски почти упираются в моё тело.
— Мы на войне. Ты это понимаешь? Вокруг столько врагов, что не угадать, откуда они ударят в следующий раз. Давай просто наслаждаться теми моментами, которые есть, а не плавить мозги, загружая их бесполезной философией.
Свои эмоции она сейчас держит закрытыми. Но вот полностью контролировать выражение лица, оказывается не в состоянии. И если отталкиваться от того, что я вижу, сказанное Анну не слишком радует.
Впрочем, она больше не пытается на меня давить. Молча одевается и следует за мной в гостиную, где находятся Фосли. Спустившись во двор, вызывает себе такси. Потом неожиданно поворачивается ко мне.
— Извини, Тео. Просто… Когда появился тот канал связи, мы как будто переплелись. Это безумно приятное ощущение. Настолько, что у меня не было никакого желания заканчивать. А теперь очень хочется повторить. И очень страшно от мысли, что я могу всё потерять. Отсюда и всё остальное.
Подавляю вздох облегчения. Теперь всё становится чуть более понятно. Сколько она времени жила в состоянии полной изоляции и подозревала всех вокруг в слежке за своей особой? Да практически всё время после своего бегства из Рима. И я бы не сказал, что её военная служба протекала в более спокойных условиях. Скорее уж наоборот.
Сейчас же менталистка получила не просто физическое удовольствие и пачку оргазмов. Канал связи обеспечил то, что некоторые называют духовной близостью. А я бы обозначал, как “соитие разумов”. Скорее всего, включая и их тонкие части. Она впервые почувствовала к кому-то доверие. Пусть и не на все сто процентов оправданное. Не говоря уже о полном расслаблении рассудка. Сознание получило такой отдых, которого возможно не было с момента рождения женщины.
Логично, что она проявляется агрессивную ревность. Особенно, если вспомнить, что всё произошло совсем недавно и менталистка ещё не отошла от последствий секса. Вон, у неё даже ноги до сих пор чуть подрагивают.