Мастер зверей. Бог грома. Бархатные тени

Нортон Андрэ

— Не ночью же, моя дорогая. — Миссис Дивз была исполнена благоразумного неодобрения. — Леди не появляются на улицах без подобающего сопровождения…

— Но я же вижу! — возразила Викторина. — Вот они — там… и там… — она указала пальцем на окно.

— Это не леди, — приговор миссис Дивз был окончательным и обжалованию не подлежал.

Викторина с хмурым видом отпустила бархатные красные занавеси, отгораживающие нас от огней и шума уличной жизни. Я уже заметно устала от красного бархата. В отелях, казалось, обожали его, как примету респектабельности и роскоши. А «Лик-Хауз», к тому же, был явно из новых.

Его

интерьер, заполненный деревянной резьбой, бархатом, его мраморные полы создавали впечатление безвкусного показного богатства. То же относилось к еде, которая была сервирована в наших номерах — шесть блюд, начиная от устриц и кончая всеми возможными лакомствами, не зависящими от сезона, заставили меня подумать, что в мире слишком много пищи.

Шампанское, очевидно, тоже было правилом, как нечто само собой разумеющееся, вроде воды со льдом в других краях. Его, к моему удивлению, безо всяких вопросов подали и нам с Викториной. Я лишь пригубила свой бокал. Однако миссис Дивз и Викторина не последовали моему примеру.

— Ваш брат, моя дорогая, — миссис Дивз водрузила свою неизменную сумку с рукоделием себе на колени, но не стала открывать ее, — держит здесь, в городе, собственный выезд. И нет причин, почему бы нам не воспользоваться им завтра, чтобы посетить некоторые магазины. Кроме того, может быть, вы захотите освежить ваш гардероб… — при этом она бросила хитрый взгляд в мою сторону. Если она и думала припугнуть меня предполагаемой бедностью моего гардероба, то просчиталась. Я была твердо уверена, что благодаря стараниям одной из наставниц мадам Эшли, всегда выгляжу одетой в соответствии с модой.

Однако, стоило оглядеться в дамской гостиной, куда нас препроводили без лишних церемоний после нашего прибытия. Мне уже стало ясно — моды Востока резко отличались от мод блистательного Запада. Такого богатства нарядов — зачастую из двух контрастных цветов на одном платье, с бахромой, ожерельями, цветочными гирляндами и кружевами — я никогда раньше не видывала.

Здесь было принято, как сообщила нам миссис Дивз в одном из своих наставительных монологов касательно обычаев светского общества, не содержать городских домов (хотя здесь было несколько, размерами и убранством схожих с дворцами, в таком районе, как Ноб-Хилл), а по большей части держать за собой апартаменты в крупных отелях, избавляясь таким образом от забот о доме. Обычай этот возник в давние дни золотой лихорадки, когда большинство приезжих составляли одинокие мужчины, селившиеся в меблированных комнатах. Многие джентльмены объединялись, и составляли наполовину личные пансионы под началом компетентных и даже весьма одаренных поварих-домоправительниц. Это привело к тому, что джентльмены, привыкшие к такому положению дел, уже обзаведясь семьями и домами, сохраняли за собой свои «номера» и посещали их по вечерам, чтобы встретиться с друзьями, поговорить о делах и заключить конфиденциальные сделки.

На протяжении всего обеда миссис Дивз продолжала говорить, заливая нас таким непрерывным потоком сведений, что я удивлялась, как она находит время отдавать должное еде. Но я внимательно слушала, понимая, что сейчас оказалась в мире, совершенно отличном от всего того, что я знала.

— Да! — Викторина плюхнулась на одну из плюшевых кушеток. — Мы должны увидеть все магазины! Только я забыла… у нас же нет денег. Как же мы сможем покупать?

Миссис

Дивз рассмеялась. Ее лицо покраснело. Она очень плотно пообедала, хотя была, должно быть, туго затянута на ее лифе не было ни единой складки. Пока она ела, голос ее становился громче, слова менее разборчивы, смех звучал все чаще и чаще.

— Не стоит беспокоиться. Кредит Алена очень хорошо обеспечен. Носить с собой деньги утомительно. Видите ли, тут не принимают банкноты, как на Востоке. Здесь вы должны платить только золотом или серебром.

Меня это встревожило. Значит, мои накопления, тщательно упрятанные в кошельке во внутреннем кармане юбки, необходимо обменять. Нужно ли для этого отправиться в банк или можно обратиться к мистеру Кантреллу? Мне бы не хотелось оказаться без наличных денег. Не то, чтобы я ожидала чего-то от завтрашней поездки по магазинам, но всякое может случиться…

Миссис Дивз встала. Заметив, как побагровело ее лицо, я подумала, что она, похоже, начинает жалеть о сочетании обильной еды, шампанского и тугой шнуровки. Она сбивчиво извинилась и прошла в свою комнату.

Викторина зевнула.

— Меня тоже клонит в сон. — Но утром, — она улыбнулась, как маленький ребенок, которому пообещали сладкое, — мы обследуем этот город. Я так люблю магазины! — Ее полные губы (иногда они со своей постоянной влажностью придавали ее девичьему лицу выражение, которое я находила странным, но не могла объяснить) сложились в улыбку восхищения. — А во сне мы помечтаем о том, что увидим завтра.

Войдя в свою комнату, я обнаружила, что меня там ждут. Мою батистовую ночную сорочку раскладывала служанка, которой я прежде не видела. Это была негритянка средних лет (хотя трудно судить о возрасте представителей другой расы) с простодушным лицом и пышным телом под темно-голубым хлопчатым платьем. На ее переднике не было пышных оборок как у Амели, — обычный передник служанки, а ее чепец целиком скрывал волосы, кроме пряди на лбу.

Она сделала книксен.

— Я Хетти, мисс. Делаю для леди то, что они пожелают…

Опустив глаза, она ожидала приказаний. Что-то в ее манерах и терпеливой покорности заставляло меня чувствовать себя неудобно. Это напоминало мне о предвоенных временах, когда мой отец, ненавидевший рабство и все с ним связанное, — он считал, что оно унижает обоих: и хозяина, и раба — принимал участие в каких-то тайных делах. «Королева Индии» несколько раз перевозила темнокожих пассажиров, не числившихся в официальных списках, из портов между Нью-Орлеаном и Чарльстоном.

4

Я поспешила заверить Хетти, что не нуждаюсь в ее услугах, однако не преминула поблагодарить ее. Когда она удалилась неслышной походкой, я расстегнула корсаж, и моя память обратилась сквозь годы к вещам, которые мы с отцом никогда не обсуждали.

Тогда была одна женщина, очень странная особа, окруженная атмосферой власти, хотя носила она простое платье старшей служанки. Она дважды обедала с нами на борту «Королевы Индии» в порту Нью-Орлеана, а после отец отсылал меня в мою каюту, и разговаривал с нею наедине. Она представлялась как миссис Смит. Имя это вовсе ей не подходило, а ее спокойные манеры резко контрастировали с необычностью ее глаз — один был голубой, другой карий. Кожа ее была оливковой, волосы темными, она была красива, обращении мягкого.