Мастера детектива. Выпуск 3
Шрифт:
– Однако он думает, что это не так?
– Почему вы так говорите? – быстро спросил адвокат.
– Сама не знаю. Я была не в своей тарелке… Не только из–за слов Коры – я сама чувствовала, что что–то не так.
– Не так? В каком смысле?
– Не так – и все. Не знаю.
– Вы имеете в виду кого–то из присутствовавших в тот вечер?
– Да, возможно… Но не знаю, кого именно… О, это звучит нелепо!
– Вовсе нет. Это весьма любопытно. Ведь вас никак не назовешь глупой, Элен. Если вы что–то заметили, значит, в этом что–то есть.
– Да, но я не могу припомнить, что это было.
– Не думайте. Так вы ничего не вспомните. Рано или поздно это мелькнет у вас в голове, как вспышка. Тогда сразу же дайте мне знать.
– Хорошо.
Глава 9
Мисс Гилкрист надела черную шляпу и спрятала под нее седеющую прядь. Дознание назначено на полдень, а сейчас – двадцать минут двенадцатого. Серые кофта и юбка казались ей подходящими для такого случая – к тому же она специально купила черную блузку. Мисс Гилкрист хотелось бы целиком одеться в черное, но это было ей не по карману. Она окинула взглядом маленькую аккуратную спальню с висящими на стенах изображениями гаваней Бриксема и Полфлексана, бухт Энсти и Кианса, Бэббекомского залива, Кокингтон–Форджа и прочих прибрежных мест, размашисто подписанными Корой Ланскене. Ее взгляд с особой любовью задержался на Полфлексанской гавани. На комоде стояла выцветшая фотография в рамке, изображавшая чайную «Ива». Мисс Гилкрист посмотрела на нее и вздохнула.
Звонок в дверь пробудил ее от грез.
– Господи! – пробормотала мисс Гилкрист. – Интересно, кто…
Она вышла из комнаты и спустилась по шаткой лестнице. Звонок прозвучал вновь, сменившись резким стуком.
Мисс Гилкрист почему–то почувствовала беспокойство. Она замедлила шаг, потом направилась к двери, уговаривая себя не глупить.
На пороге стояла молодая женщина в черном, держащая в руке небольшой чемодан. Заметив встревоженное выражение лица мисс Гилкрист, она быстро сказала:
– Мисс Гилкрист? Я Сьюзен Бэнкс – племянница миссис Ланскене.
– О господи, ну конечно! Входите, миссис Бэнкс. Только не наткнитесь на вешалку – она немного отошла от стены. Сюда, пожалуйста. Я не знала, что вы приедете на дознание, а то бы приготовила кофе или еще что–нибудь.
– Я ничего не хочу, – быстро отозвалась Сьюзен Бэнкс. – Простите, если я вас напугала.
– Ну, вы в самом деле меня напугали. Вообще–то я не нервная – я говорила адвокату, что не буду бояться, оставшись здесь одна. Я и не боюсь, но сегодня – может, из–за дознания – я все утро нервничаю. Полчаса назад в дверь позвонили, и я еле заставила себя открыть. Очень глупо с моей стороны – едва ли убийца стал бы сюда возвращаться, да и зачем ему это делать? Оказалось, это монахиня пришла собирать пожертвование для сиротского приюта. Я почувствовала такое облегчение, что дала ей два шиллинга. Хотя я не католичка и не сочувствую римской церкви с ее монахами и монашками, но сестры, собирающие деньги для бедных, делают доброе дело. Пожалуйста, садитесь, миссис…
– Бэнкс.
– Да, конечно, миссис Бэнкс. Вы приехали поездом?
– Нет, я сама вела машину. Но аллея такая узкая, что мне пришлось оставить автомобиль в заброшенном карьере.
– Аллея действительно узкая, и транспорт здесь практически не ездит. Дорога совсем пустынная.
Произнеся
Сьюзен Бэнкс окинула взглядом комнату.
– Бедная тетя Кора, – промолвила она. – Вы знаете, что она оставила мне все, что имела?
– Да, знаю. Мне говорил об этом мистер Энтуисл. Кажется, вы недавно вышли замуж, а мебель сейчас стоит так дорого. У миссис Ланскене было несколько неплохих вещей.
Сьюзен так не казалось. Кора слабо разбиралась в антиквариате. Содержимое комнаты варьировалось от образцов «модернизма» до вычурных и претенциозных изделий.
– Мне не нужна мебель, – сказала она. – У меня есть своя. Все это я выставлю на аукцион, если только вам не хотелось бы что–нибудь взять. Я была бы очень рада…
Смутившись, Сьюзен умолкла. Но мисс Гилкрист отнюдь не была смущена. Она просияла:
– Как это любезно с вашей стороны, миссис Бэнкс! Вы очень добры. Я вам так благодарна. Но у меня также есть свои вещи. Я отдала их на хранение – на случай, если они мне когда–нибудь понадобятся. Отец тоже оставил мне несколько картин. В свое время у меня была маленькая чайная, но началась война, и дела пошли скверно… Тем не менее я продала не все, так как надеялась, что у меня снова будет свой домик. Лучшие вещи я сохранила вместе с отцовскими картинами и семейными реликвиями. Но если вы не возражаете, мне бы очень хотелось взять этот расписной чайный столик дорогой миссис Ланскене. Он такой хорошенький, и мы всегда пили за ним чай.
Сьюзен, с внутренней дрожью посмотрев на зеленый столик, расписанный большими пурпурными цветами, быстро сказала, что с радостью уступит его мисс Гилкрист.
– Огромное вам спасибо, миссис Бэнкс. Я чувствую себя немного алчной. Ведь миссис Ланскене оставила мне свои прекрасные картины и чудесную аметистовую брошь… правда, мне казалось, что ее следует отдать вам.
– Нет–нет, ни в коем случае.
– Вы не хотели бы взглянуть на ее вещи? Может, после дознания?
– Я собиралась провести здесь пару дней, просмотреть вещи и во всем разобраться.
– Вы имеете в виду, переночевать здесь?
– Да. Это для вас затруднительно?
– Конечно нет, миссис Бэнкс. Я постелю на мою кровать свежее белье, а сама отлично устроюсь здесь, на кушетке.
– Но ведь это комната тети Коры, не так ли? Я могу спать в ней.
– А вы… не возражаете?
– Вы хотите сказать, потому что ее здесь убили? Нет, не возражаю. У меня крепкие нервы, мисс Гилкрист. Здесь уже… я имею в виду, комнату привели в порядок?
Мисс Гилкрист правильно поняла вопрос:
– Да–да, миссис Бэнкс. Все одеяла отправили в чистку, а мы с миссис Пэнтер тщательно выскребли всю комнату. Здесь много запасных одеял. Поднимитесь и посмотрите сами.
Она направилась наверх, и Сьюзен последовала за ней.
Комната, где умерла Кора Ланскене, была безукоризненно чистой и лишенной каких–либо признаков зловещей атмосферы. Как и в гостиной, современная мебель перемежалась здесь с ярко разрисованной, словно отражая свойственные Коре бодрость и отсутствие вкуса. Над камином висело изображение молодой пышногрудой женщины, собирающейся принимать ванну. При виде его Сьюзен вновь ощутила дрожь, а мисс Гилкрист промолвила: