Мастера советской архитектуры об архитектуре. Том 2 [Сборник документов]
Шрифт:
Переориентировал атомщиков на строительство АЭС на юге РСФСР, за Уралом и на Дальнем Востоке, нам те области развивать нужно как можно быстрее, а уж на западных границах и так все будет нормально. Ну а если СССР все же развалится — я держал в уме и такой вариант — то России больше достанется общего наследства.
Смотался в Ленинград, практически в открытую договорился с местными товарищами о том, что они соглашаются на снятие Романова — Григорий Васильевич с 1983 года не являлся первым секретарем Ленинграда, но влияние тут еще недавно имел полнейшее — на ближайшем же Пленуме. Нет никого смысла пытаться лечить этот «нарыв» терапевтическими методами, сработаться у нас в любом случае не получится, Романов всегда будет видеть во мне обошедшего на повороте конкурента, а сам являться своеобразной точкой кристаллизации
Фактически предложил Зайкову место секретаря ЦК за «предательство» — вовремя предать — предвидеть, как известно — шефа. Не то чтобы мне сильно нравился Лев Николаевич, но он тоже был ленинградцем, а мне нужно было показать, что вся данная движуха она не против «питерского клана» направлена, а против Романова как конкурента. Зайков согласился.
(Зайков Л. Н.)
Слетал в Ташкент, поговорил с тамошними товарищами. Договорился о личной лояльности Усманходжаева в обмен на прекращение травли республики и фактически всех узбеков по итогам хлопкового дела. Не то что бы я считал, что у государства можно воровать или просто забыл о вскрытых приписках, но сейчас голоса узбекских секретарей были тактически важнее. Тем более, что все рано ничего нового по хлопку уже никто бы не нашел — да и не искал уже — а травля из уголовной и экономической давно перешла в политическую плоскость. Конечно, я в будущем планировал менять руководство во всех республиках, убирать местных нацменов, ставить русских или хотя бы выходцев из других республик, но пока самым лучшим решением было просто подморозить ситуацию до окончания «переходного» периода.
Поговорил с Примаковым. Евгений Максимович остался в памяти как чуть ли не единственный политик России 90-х вышедший еще из СССР, не замаравший свое имя всякой грязью и сохранивший образ такого себе патриота-державника. Я планировал в обозримом будущем поставить его на ПГУ вместо Крючкова, которому не доверял ни как человеку ни как профессионалу. Ну вот правда, если председатель КГБ имея поддержку министров обороны, внутренних дел и половины высших чиновников страны, не может устроить нормальный госпереворот — это я про историю с ГКЧП, кто не понял, — то, наверное, он очень хреновый председатель КГБ.
(Примаков Е. М.)
Пока, впрочем, вопрос на повестке дня был совсем иной — ближний восток и нефть. Тут все было очень сложно: Иран, Ирак, Саудовская Аравия, Кувейт. И бесконечно падающие цены на нефть, которые били по бюджетам всех стран-экспортеров. Клубок взаимных интересов был свит настолько туго, что найти его конец на первый взгляд просто не представлялось возможным.
— Как думаешь, Евгений Максимович, — мы с Примаковым выехали на Воробьевы горы и неспешно прогуливались по дорожке поедая купленное тут же мороженное. Ну не знаю, все ностальгирующие любители СССР так хвалили именно советское мороженное, а по мне в будущем оно ничуть не хуже, а уж если рассматривать с точки зрения разнообразия, то и лучше, наверное. — Если мы предложим присоединиться к ОПЕК или, скажем, в неком ином формате согласимся ограничить добычу и экспорт нефти, цены получится удержать на приемлемом уровне?
— Сложно сказать, Михаил Сергеевич. — Примаков был одним из моих главных сторонников на «среднем» уровне управления и активно агитировал за мое избрание генсеком. — Скорее нет, чем да. Пока идет война между Ираком и Ираном, и обе стороны готовы продать нефть по любой цене лишь бы взяли, никакие ограничения работать не будут. Да и не сможем мы очень сильно ограничить, поставки, у нас основная часть экспорта — трубопроводный, по длинным контрактам, не биржевую цену он мало влияет.
Прям скажем такой ответ меня не порадовал. После кризиса 1973 года цена на этот продукт поднялась сначала с трех до двенадцати долларов за баррель, а потом почти до
— Попробовать зайти через Кувейтского эмира Джабера Третьего. Он вроде бы пользуется авторитетом в арабском мире. От Саудовской Аравии нам нужно в ответ перекрытие Иракского нефтепровода, хоть часть потока таким образом отсечь от рынка. Пообещаем в обмен на обрезание трубы поставку иракцам вооружения по льготным тарифам.
В 1982 году после начала Ирано-Иракской войны один из главных экспортных нефтепроводов Ирака Киркук-Банияс оказался перекрыт со стороны Сирии. В тот момент падение цен на нефть еще не было таким катастрофическим, и король Саудовской Аравии предложил Саддаму экспортировать нефть через его порты, для чего был построен соответствующий нефтепровод. Вернее, он как раз сейчас строился и должен был вступить в строй в середине года, если этого не случится, жить нем всем — в смысле экспортерам нефти — будет чуть проще.
— Сомнительно, но попробовать можно, — Примаков числился у нас как специалист по ближнему востоку, имеющий на этом поле обширные связи. — Что еще можно обещать королю Фахду?
— Пообещать в противном случае еще большую эскалацию.
— В каком смысле?
— Есть предложение начать поставки Саддаму ракет. Дальнобойных баллистических и противокорабельных. С условием применения их против нефтяных промыслов Ирана. Можно кстати подумать о том, чтобы и Ирану оружие продавать, заодно и свои финансовые дела поправим, — я на секунду задумался, и добавил, — а еще можно дать Саддаму зеленый свет на вторжение в Кувейт, он туда давно поглядывает, глядишь еще одного игрока с поля выбьем.
— Это не приведет к негативным внешнеполитическим последствиям, Михаил Сергеевич? — После короткого раздумья переспросил Примаков. Он явно был обескуражен оттого, с какой легкостью я говорю на темы, которые ранее среди коммунистов считались… Неудобными. Это капиталисты могут продавать оружие кому угодно, лишь бы платили, а СССР должен передавать вооружение, бесплатно естественно или под туманные обещания выбрать «социалистический путь развития» только «дружественным режимам».
Иногда правда случались казусы как с некоторыми Африканскими диктаторами или тем же Китаем, который вроде как и коммунистический, но теперь и не очень дружественный. Или с Ираком, где у власти Саддам Хусейн и откровенно фашистская партия Баас, а все левые политики истреблены на корню. Я же в данной ситуации смотрел на проблему максимально прагматично, отбросив идеологические шоры и считал, что, если они там все вместе убьются скопом, Советский Союз от этого ни капли не проиграет.
— А что скажете о возможности сауддитов начать неограниченную нефтяную интервенцию на рынок?
— Есть такие сведения?
— К сожалению есть, — я кивнул. Некоторое время мы шли по тропинке молча, Примаков думал, я любовался просыпающейся природой. На кустах начали вылезать первые зеленые листочки, зазеленела трава и вообще в воздухе пахло приближающейся весной.
— Это ударит по всем, победителей не будет, — выдал очевидное резюме Евгений Максимович.
— Будут. США, Германия, Япония, другие крупные потребители. Мы, к сожалению, подобного можем и не пережить, — Примаков, который явно был не в курсе наших большущих проблем в экономике удивленно приподнял брови. — Именно так, для СССР это вопрос жизни и смерти, так что и меры тут нужно принимать соответствующего масштаба.
В общем, отправил Примакова в большое турне по ближнему востоку с задачей как-то провентилировать вопрос и основной целью — не допустить того критически судьбоносного сентябрьского решения Саудовской Аравии.
Подписал документы о возрождении «Института социологии АН», который под давлением партийны структур фактически превратился в еще один отстойник для всяких кандидатов и докторов, работающих над объяснением, почему же теория Маркса-Ленина столь великая и непогрешимая.