Мастера вызывали?
Шрифт:
Почтенный старец упорно настаивал.
– Не пойму, в чём дело. Так хорошо работал, а тут сломался. Телевизор-то новый, мне его внук подарил.
Экран заняло лицо дикторши.
– Сейчас вы что-нибудь видите? – спросил мастер.
– Пятно какое-то, – заверил старик.
– Подождите минутку, – Сергей бросился к соседям и, вернувшись с парой очков, протянул одни старцу. – Наденьте… Как видно?
– Получше. Лицо чьё-то.
Молодой человек подал вторые очки.
–
Старик взглянул сквозь увеличительные стёкла и обрадовался:
– О, вижу, что женщина.
Сергей облегчённо вздохнул:
– Дедушка, вам нужно сходить к глазному врачу и выписать очки, а телевизор работает превосходно.
Он полез в карман курочки за носовым платком, чтобы вытереть выступивший на лбу пот и неожиданно для себя вытащил плитку шоколада. Заподозрив что-то неладное, он полез в другой карман и извлёк оттуда плоскую баночку чёрной икры, затем пачку шоколадного печенья, из внутреннего кармана достал какой-то подозрительный свёрток и палку колбасы – сервелат.
Старик, продолжавший наблюдать за всем сквозь соседские очки, увидев как мастер извлекает из карманов продукты, поинтересовался:
– Где же вы достали такой дефицит?
– Это всё вам. Для зрения очень полезна чёрная икра. Ешьте на здоровье, – торопливо проговорил Сергей и, не попрощавшись, выскочил на улицу, мысленно ругая домохозяйку:
«Успела всё-таки насовать по карманам. И когда – сам не соображу. Вот фокусница. Нет, если в третий раз по этому адресу будет вызов, передам его Крутенкову. Они найдут общий язык».
Глава 6
В этот день буквально все стремились его как-то обрадовать. Не успел он вернуться домой и переступить порог кухни, как Николай Афанасьевич тоже поспешил улучшить его настроение.
– А у нас новый жилец, – сообщил он радостно.
Сын насторожился. Отец держал руку за спиной.
– Не догадываешься – кто?
– Нет.
Николай Афанасьевич вытащил из-за спины черепаху и признался:
– Купил у одного чудака за рубль.
– И что ты с ней будешь делать?
– Разводить черепах. А потом мы с тобой будем есть черепаший суп.
– Ну, ну, разводи.
Сын прошёл в комнату и устало опустился на кровать, забыв об ужине.
Николай Афанасьевич, задержавшись на кухне, достал из подвесной полки пузырёк с валерьянкой и, проговорив скорбным голосом: – Что-то я опять разволновался, – выпил полную ложку, потом посмотрел пузырёк на свет. – Что тут осталось – три капли, ни туда – ни сюда, – и допил всё содержимое, вздохнув: – Лекарство кончилось, нечем и нервишки поддержать. Разве что лосьоном в ванной.
Мысль о лосьоне, которым хозяйка
– Ты что, недоволен черепахой? Или тебе рубль жалко?
Сергей повернул к нему чёрные глаза, мерцающие бременем забот и, стараясь не обидеть, как можно теплее произнёс:
– Почему же, черепаха – дело хорошее. У тебя же должны быть какие-то любимые занятия.
– Вот именно, – довольно поддакнул отец.
– Но пока деньги зря не трать. Я сейчас в кризисе: сестре выслал, за квартиру отложил, хозяйка приедет – надо заплатить. Туда – сюда, и до получки не хватает.
– А сколько ты получаешь? – вкрадчиво спросил Николай Афанасьевич.
– Сто тридцать.
– Не густо. Ты же инженер, – лицо отца вытянулось в удивлении, и он какое-то мгновенье смотрел на сына несколько озадаченно и недоверчиво. – Что ж так мало? – снова повторил он с сомнением. – Ты ж институт закончил. Я и то больше получал, так у меня пять классов всего.
– Я пока молодой специалист. Поднаберусь опыта, буду зарабатывать больше.
– Нет, думаю – зря ты сестру учишь, – поглаживая черепаху по гладкому панцирю, заметил отец. – Пошла бы на завод, да сразу рублей двести стала зашибать. Зря деньги тратишь. Толку никакого.
– Ты этого не можешь понять, но знания дают душе нечто особенное, возвышенное. Я учусь – получаю удовольствие, и сестра также. Пусть деньгами мы не богаты, зато у нас душа обогащается. От соприкосновения со знаниями, с книгами мы испытываем такое наслаждение, которое ты никогда не испытывал.
– Ну почему же? – недовольно возразил отец, уверенный, что как раз в жизни он испытал все радости и наслаждения. – Я когда водку пил – не меньший кайф был.
Измятое морщинистое лицо его выразило сожаление по поводу давно забытого и прошедшего безвозвратно.
Сын осуждающе покачал головой:
– Ну ты и сравниваешь!
– А что, разве не так? Удовольствие у человека одно, а вызывать его можно по-разному. Ты книгу читаешь, тебе хорошо. Я водку пью – мне хорошо, удовольствие – и всё.
– Да ты философ, – усмехнулся сын.
– Конечно, – с гордостью согласился Николай Афанасьевич и тут же переключился на другое: – Ты кино смотреть будешь?
– Нет. Пойду, сварю лучше супу. Кстати, как у тебя с пенсией? Перевёл по новому адресу?
– Перевел. Обещали в следующем месяце принести.
– Хорошо. А то пообносился ты. В такой рубашке на улицу выходить неудобно.
Николай Афанасьевич окинул взглядом своё изрядно поношенное одеяние и пробурчал: