Мастерская хирурга
Шрифт:
Выяснилось, что девочка была оперирована по поводу опухоли спинного мозга, находившейся в позвоночном канале, к счастью, на поверхности мозга, а не в его ткани. Это позволило полностью устранить изменения, вызванные опухолью, и девочка стала практически здоровой. А через год после операции у нее выявились две тенденции: уменьшение подвижности позвоночника и легкое сгибание его кпереди. Еще через два года искривление позвоночника достигло той степени, с которой она появилась в клинике. К этому же времени практически исчезли движения в нем. Подвижной оставались только шея и самый нижний отдел поясницы.
На протяжении последних полутора лет девочку лечили массажем, гипсовыми кроватками и корсетами, физиотерапевтическими
Случившееся с Линой было еще одним из проявлений описанной мною болезни, которая возникает при несоблюдении профилактики ортопедических последствий ламинэктомии. Произведенная Лине ламинэктомия была совершенно необходимой и оправданной. В данном случае она была единственно возможным оперативным доступом к опухоли спинного мозга, располагавшейся ближе к задней поверхности позвоночного канала. Однако оперировавшие девочку доктора забыли о позвоночнике как органе опоры и движения и не осуществили сразу же после операции хотя бы элементарной профилактики столь обширной ламинэктомии. И вот развилось одно из ортопедических последствий ламинэктомии в виде грубейшей кифотической деформации поясничного и грудного отделов позвоночника с исчезновением подвижности в нем.
На спондилограммах, сделанных при обследовании Лины в клинике, были обнаружены все признаки, свойственные заболеванию теперь уже позвоночника. Грудной и поясничный отделы представлялись единой большой дугой. На вершине искривления и вблизи него межпозвонковые пространства были клиновидно изменены. Вершина клиньев была обращена кпереди, а на отдельных уровнях тела смежных позвонков на этих вершинах смыкались до полного касания. Некоторые межпозвонковые диски были обызвествлены — пропитаны солями кальция, что на рентгенограммах выявлялось наличием плотных теней неправильной формы в их задних отделах. Костная ткань тел позвонков выглядела разреженной. На протяжении от четвертого грудного до второго поясничного позвонков отсутствовали остистые отростки, дужки, а в поясничном отделе и суставные отростки — столь обширной была ламинэктомия.
Попытка произвести контрастное исследование позвоночника успехом не увенчалась, контрастное вещество «не пошло» в подоболочечное пространство. Это свидетельствовало о наличии выраженного рубцового процесса в позвоночном канале — рубцового эпидурита.
Исправить искривленное тельце Лины можно было только с помощью операции сегментарной вертебротомии. Операция осложнялась значительно выраженным рубцовым эпидуритом, который, ограничивая подвижность спинного мозга и его корешков в позвоночном канале, мог привести к сильному натяжению спинномозговых корешков и самого спинного мозга в процессе коррекции — исправления деформации. Но иного выхода не было!
Лине предстояла длительная предоперационная подготовка для улучшения ее общего состояния, в частности и упитанности — нужно было накопить хоть чуточку жира. Многократно продумывая ход операции, я беспокоился за поведение спинного мозга на коррекции. Какова будет степень его натяжения? Не наступит ли ишемия — обескровливание его, если натяжение окажется слишком большим. Обдумывая все это, я пришел к заключению, что не буду прибегать к одномоментной коррекции на операционном столе, а ограничусь только рассечением передних отделов позвоночника — сегментарной вертебротомией. И еще меня беспокоил оперативный доступ к столь значительной по протяженности деформации у маленькой и тщедушной Лины.
Прошло несколько недель. Лина окрепла, прибавила в весе. Она освоилась с обстановкой в клинике. Повеселела. Стала более общительной. Перестала бояться меня, и у нас с ней установились вполне дружеские отношения. Был намечен день операции…
…И
Все мои действия в плевральной полости крайне осторожны и бережны — вблизи моих рук бьется Линино сердечко. Стараюсь не мешать ему в его весьма важной и ответственной работе. Далее я рассек реберную дугу, развел ее края в стороны, и передо мною открылась вся передняя поверхность поясничного и грудного отделов позвоночника. Мне осталось раскрыть медиастинальную плевру и после этого приступить к сегментарной вертебротомии. На протяжении всего искривленного отрезка позвоночника я сделал десять сечений по уровням межпозвонковых дисков, начиная от пятого грудного и кончая третьим поясничным. Сегментарные сосуды при этом я не перевязывал и вообще не трогал. При сегментарных сечениях приходилось прибегать к помощи тонких долот, так как рубцовые и частично обызвествленные межпозвонковые диски не везде поддавались скальпелю. Осторожное разгибание позвоночника показало, что в нем между образованными в процессе операции сегментами появилась подвижность. Намеченная мною цель достигнута.
В обратной последовательности я стал уходить из большой операционной раны. Вот ушита медиастинальная плевра. Вот подшит купол диафрагмы по линии его сечения. Прочно соединена реберная дуга. Ушита рана в грудной стенке с предварительным расправлением легкого и дренированием плевральной полости. Послойно ушиты ткани в месте сечения передней брюшной стенки. Все. Операция завершена…
С девятого послеоперационного дня с помощью мягкого гамака и грузов, которые постепенно наращивались на его концах, начато было исправление — коррекция бывшей деформации. Под воздействием грузов позвоночник Лины становился все «мягче и мягче», прямее. Так прошел еще месяц. За это время искривление в значительной степени уменьшилось, и тельце девочки приняло почти естественные очертания. Спинной мозг и его корешки «молчали», переносили коррекцию спокойно, без протеста. Это позволило мне на конечном этапе коррекции, когда искривление оставалось незначительным, прибегнуть к одномоментной форсированной коррекции на тридцать третий день после операции.
Сразу же после этого тельце Лины было «замуровано» в большой гипсовый корсет. Еще через день, когда прошли последствия наркоза, я поставил девочку на ноги. Более двух минут Лина не смогла пробыть в вертикальном положении. Сказывалось многомесячное пребывание в постели. Постепенно мы приучали девочку к новому для нее положению в пространстве. День ото дня она становилась увереннее и все лучше переносила его. И вот Лина пошла по палате на собственных тоненьких и слабеньких ножках, которые, казалось, вот-вот подломятся под тяжестью корсета…
Еще в течение семи лет я следил за Линой. Она стала практически здоровой девочкой. Росла, может быть, немножко медленнее своих сверстников. Рост ее туловища несколько отставал от роста ног, и они казались более длинными. Спина ее оставалась ровной. Движений в грудном и поясничном отделах позвоночника не было, но они легко компенсировались Линой за счет шеи, пояснично-крестцового отдела и тазобедренных суставов. Пока особых неудобств от отсутствия этих движений Лина не испытывала. На спондилограммах просматривался блокированный по уровням бывших сечений позвоночник со следами ламинэктомии…