Мать Богов
Шрифт:
– Именно здесь я размещу свою установку! – произнес он вслух и пометил в памяти планшета координаты. – Похоже… – Направляясь к выбранному им нерукотворному крепостному валу, он продолжал следить за сканером, добросовестно штрихующим черным все обнаруженные пустоты грунта в радиусе двадцати метров. – Похоже именно в этом месте был энергетический узел. Если предположить, что невеликий кусочек тверди был частью Мэй-ах, а потом каким-то образом откололся от планеты, то эти разрушенные стены были… капищем?
Однако представив выдержанных парней капитана Инти, падающих ниц перед колодцем с
Закончив со схемами и промерами залегания ископаемых часа через три, он вернулся к катеру. Там, сняв обретший немалый вес скафандр и разобрав образцы пород, он с наслаждением упал в кресло и прикрыл глаза. Когда усталость от напряжения последних суток взяла свое, тело, словно в воду, погрузилось в приятный и легкий сон. И там, в этом сне, он был лучом света… нет, скорее, частью энергии, несущей жизнь. А рядом с ним в пространстве летели точно такие же сгустки огня. Они вместе лепили из молекул миры, вместе создавали формы, впоследствии ставшими воплощениями, вместе радовались каждому удачному решению. «Какая красивая сказка!» – восхитился он во сне. Но тут, мешая иллюзии с реальностью, в залитом светом пространстве появился призрачный облик Инти. Парень бросал взгляды по сторонам, будто что-то искал. А потом, обессилев, опустился на корточки и сжал голову. «Фейри…» – послышался тихий голос. – «Где же ты, Фейри?..»
Ференц сразу проснулся.
Светило за стеклами катера сияло вовсю, окончательно оторвавшись от планеты. Его свет слепил, поэтому бортовая система сама установила фильтры. Грунт за окном выцвел до бледно-розового, но углубления из черных стали ярко-красными. Зевнув, он потер уши и стал готовиться к старту. Пока глаза привычно просматривали бегущие по стеклу строки параметров, в сознании появилась мысль, что за все часы отсутствия на станции главного должностного лица с ним, этим лицом, так никто и не связался. Вытащив из кармана комбеза видеофон, он хлопнул себя по лбу: тот стоял в беззвучном режиме, укоризненно мигая иконкой пропущенных вызовов.
Набрав номер заместителя и с облегчением узнав, что проблем нет, а сотрудники закрыты до вечера, он увидел номер матери и, покаянно вздохнув, перезвонил.
– Прости, что не слышал. – Улыбнулся он, глядя в родные глаза. – У меня все нормально. Как ты себя чувствуешь, как отец?
Женщина улыбнулась в ответ, и он разглядел на ее лице тонкие морщинки.
– Папа готовит непременный новогодний бал, а твои сестры шьют к нему платья. Я заказала тебе костюм.
– Мама… – Он едва заметно сморщил нос. – Я не люблю танцевать. Не люблю шум и глупо хихикающих девиц с искусственной грудью.
– Девушки не должны быть умными, пока не выйдут замуж. А когда выйдут, за них начнут думать мужья.
– Мама… Я не хочу жениться. Мне слишком мало лет!
– Почти тридцать пять – это мало?! Мой Фейри, я так хочу понянчить внуков с синими, как у моего сына, глазами!
– Мама! – Он рассмеялся и коснулся пальцами экрана. – Я люблю только тебя. – Смущенно опустив ресницы, Ференц немного помолчал, но, словно что-то вспомнив, снова взглянул в знакомое с детства лицо: – Почему ты до сих пор зовешь меня Фейри? Я давно стал взрослым.
Живущая на далекой Земле женщина
– Для меня ты всегда будешь Фейри – чудесным и добрым малышом. Скучаю по тебе, сын. Береги себя…
Связь, и без того идущая рябью перебоев, разорвалась. Но катер уже был готов к полету, а сердце прыгало, радуясь скорому возвращению. Если бы тело само, без техники и сдерживающего эмоции сознания, умело летать, то несомненно примчалось бы… прямо к Инти. Ему снова захотелось схватить парня за руку, посмотреть в прозрачные глаза и увидеть… Что он должен был разглядеть в ироничном взгляде этого мальчишки? Почему он? Казалось, еще чуть-чуть, и все станет понятным. Но краткий миг озарения ушел, оставив глубокое недоумение.
– Вроде никогда не был идиотом. – пробурчал он, поднимая машину в черное пространство космоса. – И, если честно, ничего общего у нас нет. Но почему же мне хочется находиться с ним рядом? Слушать негромкий голос, верить этим серым глазам? Или планета сводит с ума любого, поселившегося на ее поверхности? Не-ет… безумцам не интересно будущее. А у меня на него слишком большие планы. Так что прилечу, сделаю второй укольчик… видимо, та доза была маловата, скушаю выданную доктором таблеточку и – баиньки. Кстати, не забыть бы спросить у дядюшки Вилли, как старожилы до меня справлялись с декадным помешательством. Слушая про чужие мучения, мне точно полегчает.
Он усмехнулся и закинул руки за голову, предоставив автопилоту катера лететь по заранее составленному маршруту. Да и теряться тут негде: вот спутник – вот Мэй-ах.
– Ждешь меня, Мать Богов? – спросил он изумрудный шар, находящийся прямо по курсу. – Иногда ты пугаешь. Но я все еще здесь и уже иду.
«Жду-у…» – откликнулось пространство отголоском далекого эха.
***
– Где Вы пропадали всю ночь? – Осунувшийся и с лихорадочно блестящими глазами заместитель чуть ли не с кулаками набросился на господина Ласски. – Оператор закрылся вместе с доктором в комнате ЦПУ и никого не выпускает на улицу!
– Ага. – Директор отодвинул его рукой в сторону и зашагал по коридору туда, где за толстыми щитами прятался управляющий станцией узел и всевозможные механизмы жизнеобеспечения. Кухня, располагавшаяся под ним, тоже находилась на осадном положении, и девушки, менее подверженные колебаниям фона земли, всю декаду там жили, готовили пищу, подавая ее мужчинам через отверстие стальной двери в пластиковой посуде.
После прилета заглянув в пищеблок и увидев опасение на хмурых женских лицах, он пообещал принять все возможные меры и съел, после суточной голодовки, завтрак вместе с обедом.
– Вечером будет финальная игра… – напомнила ему та девушка, чей муж охладел к ней после первой же для него смены сезонов. – А потом они… уйдут.
– Знаю. – Кивнул директор и поинтересовался местонахождением доктора. Получив ответ, он поблагодарил с надеждой взирающий на него персонал, посоветовал запастись терпением и направился на третий этаж, где и повстречал заместителя, рвущегося на свободу.
Проигнорировав упреки, господин Ласски открыл универсальным электронным ключом экранированные помещения и порадовался пустоте и покою, царящим внутри.