Мать и Колыбель
Шрифт:
— О Небо! За что ты испытываешь меня? Я потратил столько сил на их воспитание!
— Когда она уже выйдет замуж и избавит меня от своего общества?! — не забывал вторить Лорен.
— Скорей бы ты женился на какой-нибудь истеричке, которая каждый день будет трепать тебе нервы! — крикнула Акме, заперла дверь и, вздохнув, упала на кровать.
Прошло не меньше часа, пока всё угомонилось. Крики и ворчание сменились тихой беседой между племянником и дядей. Акме сидела в кресле в коридоре на втором этаже у открытого тёмного окна и глядела в расползающиеся по заднему двору
Она не знала, что хотела выяснить. Даже если незнакомец вернётся, он всё равно не раскроет ей карт. Более того, её ночная прогулка была опасной. Но она хотела знать правду.
Акме медленно и осторожно вышла к колодцу. Над садом повисло безмолвие. Лишь тихо шуршали на ветру листья сирени, разливая дивный аромат. Где-то вдалеке лаяла беспокойная собака, но лес был тих. Девушка присела на край колодца и глубоко вздохнула в напряжённом ожидании, не представляя, что творит и чего собирается ждать.
— Зачем ты пришла?
Акме подпрыгнула от неожиданности: так напугал её хриплый голос незнакомца. Тот стоял недалеко от колодца — высокий, завёрнутый в чёрный плащ с низко надвинутым на голову капюшоном. Девушка даже не слышала, как он вышел из темноты на тусклый свет, лившийся из окна.
— Это мой дом и мой сад. Я могу выходить сюда, когда пожелаю, — тихо возмутилась она.
— Вернись в дом, запрись в комнате и дрожи под одеялом.
— Идите и сделайте это сами! — заявила Акме.
— Если ты будешь постоянно высовываться и откажешься ценить свою жизнь, я не смогу гарантировать твою безопасность, — в голосе незнакомца послышалась усмешка. — Дядя запретил тебе выходить из дома вообще, но ты наплевала на его волю. Стоило какому-то болвану подарить тебе веник цветов, и ты тотчас обо всём забыла.
— Вы и днём следили за мной! — её зубы заскрипели от гнева, ей почему-то стало обидно. — А ну говори правду! Преследование в Эрсавии запрещено законом!
— Большой вопрос — кто кого преследует, — ответил тот. — Я спокойно выполняю свой долг, никому не мешаю. Если бы не та тварь, ты обо мне бы даже не узнала. Но ты всё-таки зачем-то вышла вчера на улицу. Другая, более благоразумная девица, и носу бы на улицу не высунула. Ты же выходишь из дома под покровом ночи и пристаёшь к незнакомцу, который может оказаться кем угодно: вором, разбойником, убийцей, насильником. Твой дядя явно ленился воспитывать тебя как подобает.
— Пристаю? — возмущённо прорычала девушка. — Ты оскорбил меня достаточно. Сейчас же говори мне всю правду! Иначе я позову стражу.
Мужчина тихо засмеялся и сладко пробормотал, неторопливо приближаясь к ней:
— Как она заговорила!..
— Не приближайтесь! — резко выдохнула она, и незнакомец остановился: в его грудь был направлен длинный
— Кинжалы Эрешкигаль… — не без восторга пробормотал он. — Это оружие — большая редкость в Архее. Во всех летописях тёмную богиню изображают с ними. Откуда в твоей семье оружие старых богов подземного царства?
— От отца.
— Твой отец тоже не верил в древних богов?
— Верил. И много рассказывал о них. А дядя Бейн не верит ни в Шамаша, ни в Нергала, ни в Иисуса Христа. Только в себя самого.
— Бейнардий Фронкс — на редкость разумный человек, — в голосе незнакомца послышалась улыбка. — Непонятно, как у такого разумного целителя получились такие бестолковые племянники.
— Да как ты!..
— Да очень просто, — процедил он жёстко. — Только безголовая дурёха вернётся на следующий же вечер туда, где ей накануне едва не отгрызли голову. Как он в Орн-то тебя отпустил?
— Не делай вид, что знаешь что-то обо мне и моей семье.
— Твой прадед, дед и отец, Иллеан Рин, были состоятельными ювелирами, а мать, Равена Фронкс, — дочерью богатого барона. И тоже целителя. После их гибели Бейнардий Фронкс оформил опекунство над вами.
Акме фыркнула:
— И что дальше? Всё это — общеизвестные факты. Как тебя зовут?
— Если тебе угодно, называй меня Анар.
— А настоящее?
— У меня много имён.
— И все — лживые, — заявила та.
Акме развернулась и молча направилась к дому. Быть может, завтра он станет сговорчивее.
— Уже уходишь?
Девушка не ответила, сжав кинжалы. Анар оказался предсказуем. Он догнал её, но девушка сделала выпад и заставила мужчину отскочить.
— Вздумала огрызаться? — промурлыкал тот. — Чёрт возьми, я спас тебе жизнь вчера, а ты угрожаешь мне оружием!
— Я позову брата и дядю! — шикнула она.
Анар ловко выбил из её рук кинжалы, схватил со спины, сжал так, что она не могла ни вскрикнуть, ни пошевелиться, и прошипел так зловеще, что у неё кровь застыла в жилах:
— Никогда… не угрожай мне… оружием…
Но Акме была не из тех, кого можно было так легко запугать. Она тихо рявкнула:
— Если ты меня сейчас же не отпустишь, я позову дядю и брата.
— Нам не нужен лишний шум, — Анар начал ослаблять свою хватку.
Анар повернул её к себе, снял перчатку и рукой коснулся её волос.
В доме хлопнула дверь.
— Акме! — позвал брат.
— Опять этот идиот… — вздохнул Анар.
Акме выхватила из его руки перчатку и отскочила назад, приглушённо засмеявшись:
— Бегите, трус! Мой дядя и брат вам не по силам.
Акме вбегала в дом, когда Лорен встретил её у входа и прорычал:
— Что с тобой? Какого черта ты делала на улице в такой час?!
Девушка очень похоже изобразила оскорблённое недоумение. Её брат выглянул на улицу, огляделся и осведомился:
— Мне показалось, я слышал мужской голос. Ты с кем-то разговаривала?
— Должно быть, тебе приснилось, братец! — фыркнула Акме, тщась унять звон сердца и заглушить шум своего дыхания. — Прочисть уши. Ты слышал голоса пьяных молодых людей на дороге.