Мать-одиночка
Шрифт:
— Вы напугали их, вы не дали нам поговорить с ними и склонить их в вашу пользу! Вы…
У Ирины закружилась голова. Она поперхнулась словами и осела в руках мужа.
— Врача! — крикнул Игнат, бережно ловя любимую, потерявшую сознание.
*
— Игнат? — Ира с трудом разлепила веки.
— Я здесь, — хрипло отозвался генерал. — Я здесь.
— Дети, их вытащили?
— Ира…
— Лиля, Санька и Ванька? — Ирина хрипло выдохнула и попыталась подняться. Руке мешала иголка от капельницы, и женщина удивленно моргнула. — Зачем? С каких пор обмороки капельницами лечат?
— Послушай,
— Что значит уснуть? — прошипела Ира. — Не заговаривай мне зубы. Где дети?
Ирина решительно выдернула иголку и откинула одеяло с ног. Ее мутило, но она не была намерена сдаваться. Ей нужны ответы, она должна увидеть мальчишек и Лилю.
— Сядь! — гаркнул Игнат Соколов, чем безмерно шокировал жену.
Она не испугалась, удивилась, потому что тот никогда раньше не повышал на нее голоса. Глаза генерала лихорадочно блестели, а по щеке бежала слеза.
— Нет, только не говори… — Ире не хватало воздуха, она жадно двигала губами, словно желала откусить кусочек от пространства.
— Ира, им уже не помочь, но ты… ты беременна! Возьми себя в руки, пожалуйста!
Второй обморок жены Игнат встретил с облегчением. Он прекрасно сознавал, что его жене и так придется нелегко. Что в его семье настали трудные времена, потому что Ира, безусловно, будет винить себя, однако на первом месте для генерала стояла его любимая и ребенок, что рос в ее чреве. А потому он сделает все, чтобы оградить от всего, что связано с семьей Крабут.
Он увезет ее и никому не позволит допрашивать свою жену. Пройдет время, и Ирина перестанет корить себя, а значит, сумеет жить дальше.
Глава 10
Когда пролетка, что подали за Виттором к станции, еще лишь подъезжала к двухэтажному зданию пограничной заставы, из его центральных дверей вылетел человек в офицерском мундире и, бросившись навстречу экипажу, едва не угодил под колеса. Маршал был особенно поражен, когда узнал в офицере начальника заставы гран-майора Калмера, славившегося своим хладнокровием и выдержкой.
— Как хорошо! Как хорошо, что вы приехали, господин маршал! — едва не кинулся тот к Виттору с объятиями.
— С чего вдруг такая радость вместо уставного приветствия? — угрюмо ответил прибывший. — И что у вас за вид, гран-майор? За вами будто собаки гнались.
— Виноват, — замер по стойке «смирно» офицер. — Здравия желаю, господин маршал! Но этот мальчишка! Это безумие!.. — Тут Калмер осекся, набрал в грудь воздуха, шумно выдохнул и, придя в себя окончательно, обреченно тряхнул головой: — Готов понести любое наказание.
— Надеюсь, до наказания не дойдет, — отмахнулся Виттор. — Во всяком случае, не за это. Но постарайтесь впредь держать себя в руках. И отведите меня наконец к нарушителю. А по пути объясните, что все-таки произошло? В полученном от вас донесении столько неясностей, что Его Величество не на шутку встревожился и повелел мне лично… Впрочем, меня вы и так уже видите.
Рассказ начальника заставы сводился к следующему. Пять дней назад на дозорный пограничный патруль с территории Стороны вылетел некто в сером — рыжеволосый и маленький. Сначала пограничники приняли его за «существо» и боялись предпринимать какие-либо действия, рассчитывая, что нарушитель
— Надзирателей? — прервал Виттор Калмера. — Вы что же, посадили его в каземат?
— А куда? — испуганно сглотнул гран-майор. — Он же совершенно неуправляем!
— Я бы на его месте тоже стал, наверное, кусаться, — насупился маршал. — Восьмилетнего мальчика в каземат? Пограничники не могут справиться с ребенком? Позор! Вернусь — непременно отправлю к вам инспекцию. Разболтались! Привыкли, что со Стороны не бывает нарушений! Всех — на границу с Реалоном!
— Да я же сам!.. Я же только что!.. Хотел подготовить, а он на меня как набро… — скороговоркой забормотал Калмер, опять спохватился, замолчал, сделался пунцовым и выдавил: — Прошу отдать меня под трибунал, господин маршал.
— Я сам решу, что мне делать! — рассвирепел Виттор. — Где мальчик? Долго вы будете меня водить по вашим подвалам?!
Сидящий за решеткой мальчик и впрямь оказался ухоженным. Худенький, с острыми скулами, бледный, с испуганными заплаканными глазами — он вызывал сочувствие и жалость, но уж никак не панику. А еще эти растрепанные рыжие волосы… Не то чтобы огненные, скорее, желтые с отливом в рыжину, но Виттор, и сам имеющий в шевелюре медные оттенки, испытывал к рыжеволосым особую благосклонность. Да и вообще, несчастный потерянный ребенок — как такого можно обижать?
Маршал рыкнул на стоявшего у клети надзирателя:
— Отпереть! Быстро!
Тот зазвенел ключами, но прежде чем открыть замок, все же глянул на своего непосредственного начальника. Калмер заерзал:
— Господин маршал, вы бы отошли немного в сторону…
— Какого дьявола?! — взревел Виттор. — Вы тут от скуки с ума посходили! Немедленно отпирайте!
Надзиратель бросился к замку и долго не мог попасть ключом в скважину — так тряслись руки. Тут уже не выдержал и его начальник:
— Вы что, пьянствовали вчера, Гортур?!
— Никак нет, господин гран-майор!.. Я все уже, вот… — Замок и впрямь щелкнул, мужчина снял его, начал отпирать клеть и отпрянул вдруг, завопив: — Берегитесь!
Мальчишка, только что сидевший с испуганным видом на грубо оструганной лавке, резко вскочил с нее и, взвыв, ринулся к выходу. Вылетев наружу, он сбил с ног заметавшегося надзирателя и, вскочив тому на спину, хотел уже воспользоваться им как трамплином для прыжка вглубь коридора, как был схвачен под мышки сильными руками маршала. Мальчик завизжал и в попытке вырваться стал извиваться, но Виттор держал его крепко. А потом вдруг прижал его к себе и выдохнул в рыжий затылок: