Мать-одиночка
Шрифт:
— Это было страшно, Зоя, так же страшно, как ваша ядерная война. И тогда мы вмешались. Разделили наш мир на три части, обозначив границы и поместив сердце нашего мира ровно на середине. Нам пришлось его обнажить, чтобы оно поглощало излишки, а заодно служило маяком двум душам, в чьих силах вновь объединить наш мир.
— То есть, Точка Мира — это сердце Триадона? И это из-за него в Триадоне появляются атте?
— Да. Увы, почти пятьсот лет мы искали тех, кого сами же наказали; Танис и Ранис, люди, развязавшие кровопролитие, были изгнаны из нашего мира без права
Я медленно вдохнула и медленно выдохнула, мысленно отсчитывая до десяти. Потому что у меня появилось нестерпимое желание треснуть лилового енота промеж глаз.
— Мои дети — это не вещь, понятно, Батторий? — Как бы я ни старалась, но не рычать не вышло. — Вам нужны были дети, если быть точнее, то два мальчика-близнеца.
— Да.
— И что дальше? Теперь вы хотите отнять их у меня, потому что они должны возродить былое единство? — Истерика подкрадывалась незаметно. Я была готова биться за своих детей, на которых желают повесить спасение мира.
Молчание говорило красноречивее слов.
В пору было брать автомат и расстреливать этих пушистых сволочей. Потому что я не отдам своих детей. Я не для того их восемнадцать часов рожала, чтобы какой-то мир их заграбастал решать свои проблемы!
— Они не готовы, Зоя, — вздохнул Батторий. — Нам пришлось в срочном порядке спасать вашего мужа и переносить в наш мир намного раньше запланированного срока.
Я молчу. Слушаю и молчу.
— Три года назад на Земле мы спасли Виктора путем переноса в Триадон. Но, к сожалению, он попал не к нам, а в Чареон, да еще прямиком к королю Геррону Четвертому.
Я лишь выгибаю бровь. Специально не издаю ни звука, потому что понимаю, что не железная и что истерика начнется по второму кругу. А это сейчас лишнее. Настолько неуместное, что я сдерживаюсь из последних сил.
— Атте существуют ровно столько лет, сколько мы пытаемся вернуть души, — горестно поведала Тата и лизнула мою щеку.
Боже, я и не заметила, что начала плакать! Мне так страшно за своих детей, что я даже не пытаюсь этого скрыть. Меня трясет, и я уже не уверена, что желаю услышать правду.
— Атте существуют только в Чареоне, Зоя. Атте — люди, пришедшие из иного мира, последние двести лет только с Земли. Люди, которым стирают память. Люди, которых проверяют на принадлежность к королевской крови.
— Что за бред? — я не выдерживаю. — Какая может быть генетическая совместимость у людей, рожденных в разных мирах, в разное время, и совершенно не сходных родителях?
— Магия Триадона возвращает утраченное. Ваши дети — прямые наследники нашего мира, Зоя. До их перехода прямым наследником являлся Виктор.
— И что из этого следует? — Меня так сильно трясет, что я почти сваливаюсь с диванчика. Хочется покричать во все горло, но я упрямо стискиваю руками плечи и сжимаю губы.
— Геррон Четвертый решил, что может распоряжаться судьбой Триадона. Он, как и его предки, искал наследников.
— Вы сами-то поняли, что сказали?
— Если бы они нашли двух братьев, то одного непременно бы убили, чтобы второй создал семью, чтобы у него появились дети. И уже на этих детей бы оказывалось влияние королевского рода. Когда отец дружен с королем, сложно не проникнуться уважением и любовью к папиному другу, не так ли?
— Геррон нашел подходящую женщину для вашего мужа, Зоя. Совместимость практически на девяносто процентов. В их союзе бы непременно родились близнецы. Однако…
— Я сумел вмешаться в его план. — Батторий перебил Танашу и посмотрел прямо в мои глаза. — Существование женщины, которая совместима с Виктором на сто процентов, свело бы все планы Геррона на нет. Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы король провел ритуал, который я ему подкинул… и таким образом в Триадон попали вы.
Каково чувствовать себя племенной кобылой? Неприятно? Противно? Обидно? Я не знаю, но в этот момент, мне показалось, что меня окунули в болото из дерьма, а вытащить забыли.
— Вы обижаетесь на мужа, Зоя. Но все десять лет тот противился чарам короля, хотя постоянно принимал его отвары. Виктор не желал союза с Маленой, его сопротивление пало лишь в последние полтора года. Он воевал лишь в своей голове, хотя маршалом его назвали взаправду.
— В смысле?
— Нет военных действий между Чареоном и Реалоном. Давно уже нет. Реалон ждет своих наследников и помогает нам в священной Саттаре. Ты скоро все увидишь своими глазами. Война есть только в умах королевской власти Чареона. Потому выстраивают они границы, обучают своих мужчин воевать и сами же устраивают набеги на свои же земли, чтобы иметь обоснованную причину для нападения на Реалон.
— Вот только мы давно защищаем границу. Ты уже видела сердце в действии.
— Да, маги сходят с ума…
— И позже лишаются памяти обо всем, что происходило с ними все то время, что они пытались пресечь границу с Реалоном. Лишаются настоящей и замещают вымышленными событиями.
— Это сложно понять, — массируя виски, произнесла я. — Это настолько глупо, нелогично и…
— Жестоко, — вздохнула ласка. — Это очень жестоко, растить новые поколения в ненависти к такому же народу Триадона и желать завоевать весь мир.
— Я спровоцировал ваше появление, Зоя. Но и сделал все, чтобы взамен вы не отдали ничего важного.
— Ничего важного?
— Да. Это могли быть годы жизни, а я сделал так, чтобы вы потеряли вес.
Не могу сказать, что сильно этому огорчена.
— У Виктора вы забрали его внешность?
— Не мы. Триадон. Потому что всему всегда свое время. И нет, у него отняли почти все чувства. Сильные чувства, такие как страсть, безбашенная любовь, самопожертвование и сумасбродство. А наложение из магии Геррона сделало Виктора практически стариком в молодом теле. Малене пришлось очень постараться, чтобы привлечь его внимание. И… кхм… не только внимание.