Матабар IV
Шрифт:
— Кто-то смог занять место в твоем сердце кроме химии?
Алиса улыбнулась. Горько. Так горько, что у Арди в горле заскреблись предательские кошки.
— Мне так показалось, Милар… мне так показалось… — она подняла взгляд в сторону комнаты, где рядом со смятыми простынями лежало помолвочное кольцо. — Перепутала любовь и понимание с… проклятье. Проклятье! — она сжала кулачок и ударила им о стол. Сильно. Куда сильнее, чем люди бьют в сердцах. Она хотела сделать больно. Себе. Чтобы болело тело, а не душа.
Арди хорошо помнил это чувство. Он сдался ему однажды и сам. Там, в пещере
Но отец не предавал. Эргар помог Арди это увидеть и понять.
Вот только у Алисы совсем иной случай.
— Он ведь просто использовал меня! Использовал! Трахал прямо там, на этих сраных шелковых простынях из Каргаамы, звал замуж, называл… называл… — она проглотила уже иссякшие слезы и тихо произнесла. — Любимой. Называл любимой. И мне казалось, что он верит своим словам. И я поверила ему. Почувствовала себя нужной. Кому-то кроме мертвецов, которых режу каждую клятую ночь. Кому-то живому. И мне стало тепло. Тепло… понимаешь, Милар?
— Понимаю, Алиса.
— А теперь он помер. Как собака. Сдох. И мне даже не вцепиться ему в глаза и не вырвать его поганый язык. Просто тело. Очередной кусок мяса. Который вскроют, разложат по весам, а затем затолкают в деревянный ящик и спрячут под землей… а я… а я… я снова одна. И мне снова холодно, Милар. У меня будто сердце вырвали. Надкусили, а затем выкинули как нечто ненужное.
Они замолчали. У каждого перед лицом стояла кружка с чаем и тонкие ниточки пара вились над ароматны напитком.
— Я не помню, Милар, что говорила ему, — Алиса сжалась в комочек, уперевшись спиной в спинку стула. — Не помню… мы просто болтали. Обо всем на свете. Он что-то рассказывал о своей работе, а я нет. Протокол ведь не позволяет. Я молчала. По началу. А затем минули месяцы. Я сперва говорила только о своем. Он ведь слушал. Понимал меня. Понимал… бред какой. Понимал он… Тварь… Я ведь кто? Я женщина с ножом, режущая трупы… знаешь как на меня смотрят на семейных собраниях? Знаешь? На собачье дерьмо смотрят лучше. И плевать им на мою степень в химии, плевать на публикации, на звание, плевать на все. Мать со мной снова стала разговаривать лишь когда я пришла с мужем, а потом, после развода, все по новой…
Милар молчал. Он не понимал. Не понимал и Ардан. Они сидели за одним столом. Служили в одном отряде, работали над одним и тем же делом, но жили в разных мирах.
Милар и Арди могли лишь заглянуть в мир Алисы, но не понять его.
Точно так же, как и она не поняла бы их мир.
— Я говорила все больше. Делилась большим. А он всегда понимал… всегда слушал… О Вечные Ангелы… Милар… Сколько людей… сколько всего. Из-за меня. Моей глупости и…
— Не говори так, — Милар потянулся взять Алису за руку, но та отдернулась от него как от какого-то монстра. Пнев застыл. — Он обманул тебя, дорогая. И кто знает, какими способами. Магия, зелья, артефакт или…
— Мужчины… — скривилась Алиса. — Магия… Ему было, как и всем вам, достаточно лишь слов. И того, что я хотела
Они снова замолчали. Ардан чувствовал себя не просто не в своей тарелке, а так, будто застал нечто, что никогда и ни при каких обстоятельствах не предназначалось для его глаз и ушей.
— Я не предавала вас, Пнев. Ни тебя, ни Вторую Канцелярию, ни, тем более, Империю.
— Я знаю, Алиса. Я знаю… ты просто ошиблась. Промахнулась. Ты не предатель. Я это знаю.
Алиса впервые подняла взгляд. И впервые в её глазах отразилась хоть какая-то эмоция. Но лучше бы Арди этого не видел.
То, что плескалось в глубине серых глаз граничило с безумием. Безумием, порожденным животным ужасом. Страхом столь глубоким и сильным, какой может быть порожден лишь осознанием неотвратимой участи.
— Ты знаешь… а те… те, кто будет меня допрашивать… они не знают. И не поверят и…
— Допрашивать? — не понял Арди. — Разве мы…
— Очнись, капрал! — рявкнул Милар, даже не поворачивая головы в сторону Ардана. — Алиса стала причиной утечки оперативной информации. Террористы получили доступ к секретам Второй Канцелярии. Секретам, обеспечивающим безопасность всей страны! Думаешь, что мы сейчас с тобой контролируем ситуацию? Ведем допрос?! Нет, мы прибыли сюда чтобы доставить Алису в Черный Дом, где… где…
Пнев не договорил. Не нашел в себе достаточно сил.
— Я не хочу, — замотала головой Алиса. Слезы падали по ее щекам. Не от обиды и разбитого сердца, а от страха. Сводящего с ума ужаса. — Только не туда, Милар. Только не туда… Только не к ним. Пожалуйста… пожалуйста… просто… просто выйдите за дверь. Дайте мне минуту. Я сделаю то, что должен сделать офицер. Хотя бы так. Дай мне уйти хотя бы так. Хотя бы с остатками гордости.
То, что должен сделать офицер? Арди не понимал, о чем говорит Алиса. Но он столько раз бывал в самых разнообразных ситуациях с Пневым, что научился читать не только городские следы, но и эмоции своего напарника.
Милар лукавил.
Он верил Алисе — это факт. Но… он не мог позволить себе допустить даже мысли, что Ровнева рассказала не все. И этот факт, этот маленький, микроскопический червь сомнения, никогда не позволит Милару дать Алисе сделать то, что она хотела. Просто потому, что на кону слишком многое. И они должны быть уверены в том, что… должны знать, что именно Алиса рассказала Налимову и, что она действительно ни в чем не замешана.
А это смогут выяснить лишь в Черном Доме…
— Прости… — выдохнул Милар и опустил голову. — Прости меня, дорогая…
Алиса шмыгнула носом. Выпрямилась и кивнула. На мгновение она снова предстала в прежнем образе. Умной, гордой девушки, внутри которой сиял крепкий стержень волевого характера.
Такой же, как некогда у маршала Тевоны Эллини.
И почему мир всегда ломает именно таких людей? За что? Арди никак не мог взять в толк.
— Да, капитан, ты прав, — произнесла она сухо и отстраненно. — Я бы на твоем месте поступила точно так же.