Матабар
Шрифт:
— А почем…
— Просто ответить на вопрос, — перебил Март.
— Из всех, — не понимая, что от него хотят, ответил Ардан.
Март выругался и вытер вспотевший лоб.
— Из любых стихий, в том числе и универсальных?
— Ну да, — пожал плечами Ардан. — Водные и ледяные даются проще остальных и получаются сильнее. А в чем проблема-то?
— Проблема? Проблема, парень?! — Март едва не вскочил на ноги, но потом рухнул обратно на полено и засмеялся в голос. — Проблема, говорит он… Самоучка, не испытывающий трудностей ни с одной из стихий, который не знает, что такое эффект Сломанной Печати.
Ардан не стал уточнять, что
— А что значит — сломанная печать?
— Вопрос хороший, — крякнул Март и, затягиваясь, взял, наконец, печать щита. — Это когда в процессе создания печати маг, хоть и тратит нужное количество лучей, но… — маг неопределенно помахал рукой в воздухе, подбирая нужные слова. — Лучи это просто количество энергии Лей в твоем источнике, здоровяк. А энергия… её по разному представляют. Как жидкость. Как пламя. Как свет. Как… в общем, я из тех, кому проще представлять жидкостью. И вот ты заливаешь этой Лей печать, но либо перебарщиваешь, либо, наоборот, местами недоливаешь. И вроде лучей потратил нужное количество, а печать все равно распадается. Это и называется эффектом Сломанной Печати. И для начинающих Звездных Магов вполне нормально, когда ломается едва ли не половина из всех печатей. А учитывая, что ловить энергию Лей из поломок и возвращать обратно в звезду большинство обучаются только курсу ко второму, то каждая Сломанная Печать обходится в луч или несколько.
Арди почесал макушку и вспомнил, как по первости, у него не получилось несколько раз воплотить печать Искры, хотя, как ему тогда казалось, он делал все правильно. Но после этого такого больше никогда не случалось.
— А сколько печатей можешь воплотить в заклинание из разума, без подглядок в гримуар?
— Нисколько, — честно ответил Ардан.
Март выдохнул и на мгновение юноше показалось, что маг это сделал с явным облегчением.
— Ну хоть здесь все нормально, — произнес он. — Будь это иначе и окажись ты способен воплотить хоть одну из семи выученных печатей без подглядок, я бы счел тебя монстром. И не только я… не знаю, Ард, всей той заварухи в которую ты попал. И уж причем здесь вампиры, Плащи и столица, но лучше держи-ка ты карты закрытыми. Иногда специально ломай свои печати. А кроме водной стихии, делай вид, что все остальные даются тебе с трудом.
— Почему? — Ардан все же не сдержался от своего любимого вопроса.
Март выдохнул очередное едкое облако дыма.
— Это ненормально, здоровяк, — пробурчал он, продолжая изучать печать Щита. — Уж точно не для твоего возраста, социального положения и опыта. Нет, будь ты потомственным Звездным Магом, с пеленок с посохом в руках и лучшими учителями, денно и нощно тебя обучавшими, да еще и обладай недюжинным талантом, то, может, к семнадцати годам и овладел бы парой стихией и выучил дюжину печатей.
— Дюжину?
— И это в лучшем случае, — кивнул Март.
Арди посмотрел на печать щита, которую только что начертил. Он не видел в ней ничего такого сверхъестественного, чтобы не суметь выучить несколько подобных. Ему просто никогда это не требовалось. И специально он их не учил, а запомнил лишь те, с которыми чаще всего либо развлекался ради собственного удовольствия, потому что они были красивы и напоминали волшебство из сказок Дедушки, либо экспериментировал.
— Знаешь какой один из критериев для того, чтобы подать заявку
— Но тогда почему ты так удивляешься моему знанию семи?
— Да потому, о Вечные Ангелы! — вспылил Март. — Что всех остальных годами учили в школах, а их родители отдавали последние кровные на репетиторов, лишь бы дитятко выучилось!
— Меня тоже учили в школе, — напомнил Ардан.
— Ага. По два учителя на предмет, среди которых, срань Светлоликого, не было Звездной Магии! А мы о ней тут, если что, здоровяк, и говорим!
Март взмахнул листком, едва не подавился дымом, после чего выровнял дыхание, успокоился и еще несколько раз выругался.
Пару минут он изучал чертеж, а когда закончил, аккуратно сложил клочок бумаги и убрал в карман вместе с блокнотом.
— Неплохо, но устарело лет так на четыреста, если не больше, — вынес он свой вердикт. — Я, конечно, не военный и с боевой магией знаком исключительно в объемах, нужных для зачета по этой дисциплине… скажу тебе так, Арди. Патроны для револьвера куда дешевле Лей-кристаллов, а как стрелять ты, в случае чего, не забудешь, чего нельзя сказать о боевой магии.
Арди все так же молча слушал и запоминал. Уроки Эргара и Шайи научили его, что чем меньше говоришь и чем внимательнее слушаешь, тем больше узнаешь.
— Тут внешний контур сильно перегружен рунами, основная печать немного скошена на восходящем векторе, так что этот щит, даже если перелить в него Лей, можно взломать любым заклинанием, даже меньшей мощности, главное, чтобы в атакующем присутствовала только одна стихия. Щит просто не выдержит такой концентрации в стабилизаторе и рассыплется. Как упражнение для занятий с воплощениями эта разновидность Универсального щита весьма неплоха, но практического применения у неё нет. Во всяком случае не в наше время. А для своего века она, скорее всего, была прорывом в науке.
Март причмокнул губами и, затушив сигару, аккуратно обмотал половину тряпочкой и убрал за пазуху. Попутно он встретился взглядами с Арданом.
— Ты ведь сейчас ни слова не понял, — прищурился Март.
Арди кивнул.
— Еб…щиеся Ангелы, — вздохнул маг, повторяя свое любимое ругательство. — Нет, серьезно, здоровяк, очень советую тебе накупить учебников по общей теории Звездной Магии и проштудировать так, чтобы от зубов отлетало. А то на первой же практической лекции все выяснят, что ты ходячая аномалия.
— В каком смысле?
— А еще — задавай поменьше вопросов. Это, если честно, ужасно раздражает.
— Меня учили, что если не знаешь чего-то и не задаешь вопроса, то так и остаешься с незнанием.
Март уважительно хмыкнул.
— Звучит… глубоко. Наверное, я даже запомню. А то… — Борсков осекся и прокашлялся. — В том смысле, здоровяк. Что ты ни хрена не понимаешь в теоретической части науки, кроме, видимо, самых поверхностных знаний, но вот в практической мог бы, наверное, смело сойти за подающего надежды третьекурсника любого прикладного факультета Большого.