Материнская любовь
Шрифт:
На минуту воцарилась тишина, нарушаемая четкими щелчками. Это громко тикали в углу огромные напольные часы с гирями. Генерал встал, чтобы выключить чайник из сети. Аккуратно положил в чашку Майи растворимый кофе «Моккона» и залил кипятком. Налил себе чай и снова опустился в кресло:
— Берите сахар. Пожалуйста, конфеты! — Тяжело вздохнул: — Майя Аркадьевна, я вас понимаю, но ведь сейчас не тридцать седьмой год. Никто вас не собирается убивать. Не хочу скрывать — архивы этих двух бандитов для нас хуже взорвавшейся атомной бомбы. Страна может разделиться на два враждующих лагеря: простой
Женщина слегка улыбнулась:
— Я все понимаю, Иван Артемьевич, но я вам не верю.
Бусыгин вскинул голову и жестко взглянул на нее:
— А вы понимаете, что я могу вас не выпустить из этого здания?
Кольцова широко улыбнулась уже в открытую:
— Похоже, что мы добрались до угроз! И вы еще говорите о нашей безопасности! Интересно, кто проиграет больше в данном случае?
Генерал вздохнул, поняв, что женщину словами не напугать. Устало покачал головой:
— Ваша взяла…
Женщина поняла, что выиграла схватку с контрразведчиком. Иван Артемьевич устало прошел к столу и вытащил из ящика несколько листов бумаги. Подошел к Майе и протянул один ей:
— Смотрите сами, вот оригиналы, а вот копии нескольких приказов, еще вчера отправленные в Министерство Внутренних Дел. Как видите, мы предписываем милиции убрать из всех милицейских сводок и протоколов фамилии и клички из предоставленного вами списка. В том числе отменяем розыск на вас, объявленный полковником Чекулаевым. А вот это…
Генерал протянул ей второй листок:
— …ответ, который пришел сегодня пол-десятого с курьером из МВД. Я отдаю вам копию и этого приказа. Все ваши подопечные свободны, как ветер в поле. Довольны? Забирайте копии приказов и можете проверить их в действии прямо сегодня.
Кольцова быстро просмотрела документы. Довольно улыбнулась:
— Спасибо, Иван Артемьевич. У меня тоже для вас сюрприз. На ваш жест доброй воли, я тоже сделаю вам подарок. Отвернитесь, пожалуйста!
Мужчина отвернулся, не совсем понимая, зачем он это делает. Женщина встала. Приподняв блузку, вытащила из-за пояса юбки спрятанную видеокассету от любительской кинокамеры:
— Можете повернуться. Я отдаю вам копию архива Летягина, прекрасно понимая, что она для вас важнее. Даю слово, что она была единственной. Копия чекулаевского архива останется у нас. Ее тоже будет вполне достаточно, чтобы поднять в прессе волну, хотя и не такую сильную. Надеюсь, мы поняли друг друга?
Бусыгин улыбнулся и покачал головой:
— Вы очень умная женщина, Майя Аркадьевна! Не хотели бы работать у нас? Насколько я знаю, вы работаете переводчиком. Знаете два языка в совершенстве и два выучили в институте. Читаете и пишите на них вполне сносно. Нам такие люди нужны…
Кольцова рассмеялась:
— Нет, Иван Артемьевич, не по мне это дело! Я хочу жить спокойно. Мне хватило вот этих приключений под завязку.
Генерал-майор сам проводил ее к выходу. На этот раз женщину никто не остановил. По дороге восторгался Майей как манекенщицей и искренне, как ей показалось, посетовал:
— Жаль, что вы не у нас работу начинали. У
Галантно поцеловал руку на прощанье и сказал:
— Удачи вам и вашим парням! Я даже рад, что у них есть такой защитник.
Тяжелые двери закрылись за спиной и Майя вздохнула с облегчением, очутившись на улице. Солнце било прямо в глаза и в эту минуту оно показалось ей теплее во много раз, а небо синее, чем обычно. Ласковый ветерок приподнял прядь волос на ее лбу и слегка пошевелил ими по виску. Кольцова облегченно вздохнула, обернувшись на мрачное здание. Окинула взглядом в большинстве своем зашторенные окна и отвернулась. Внешнее спокойствие при разговоре с Бусыгиным далось ей не легко.
«Мерседес» стоял у края тротуара почти у «Детского мира». Леон застыл у открытой задней двери автомобиля, ободряюще улыбаясь. Телохранитель явно понимал ее состояние. Майя шагнула к нему, устало улыбнувшись в ответ. Ноги дрожали как после многокилометрового хождения по подиуму. Эти сто метров до авто она преодолела со значительным усилием. Забралась в темное нутро авто и обессиленно откинулась на спинку. Игорь закрыл дверцу и сел за руль. Посмотрел на женщину в зеркало. Спросил:
— Трудно было?
Кольцова вздохнула:
— Стены давят…
Шофер оглянулся и протянул ей леденец на палочке:
— Держите. Суньте в рот и откиньтесь головой на спинку. Я специально купил. Здорово успокаивает.
Кольцова последовала его совету. Пока ехали к Ленинградскому проспекту, она действительно успокоилась, оставив от леденца палочку…
Чекулаев в девять утра был на Ленинградском проспекте, во дворе дома шестьдесят два на угнанной синей «тойоте». Вскрыть машину, отключив сигнализацию, для него тоже не являлось проблемой. За годы, проведенные в звании полковника разведки, он усовершенствовал свои былые навыки, теперь считая их дилетантскими.
В девять тридцать он лежал с биноклем на крыше дома напротив и внимательно наблюдал за окнами, пытаясь определить, где живет Кольцова. Медленно переводил оптику с окна на окно. Дом оказался с пятью подъездами и это усложняло задачу. Некоторые окна остались зашторенными и разглядеть, кто находится внутри, не получилось. Прошло почти два часа. Василий успел за это время перекусить купленными в кафе бутербродами с копченой колбасой и яблочным соком, прихваченным в уличной палатке. Светиться в крупном гастрономе поблизости он не рискнул.
Из среднего подъезда неожиданно вышел высокий парень. В нем было что-то знакомое и Чека моментально направил бинокль на прохожего. Перед ним был Евгений Гуляев. Свернутый пакет в его руках не оставлял сомнений, что парень отправился в магазин. Бандит аж дернулся от радости, едва не выронив оптику:
— Везет так везет! Это же наш жених! Посмотрим, какая у него кровь…
Чека быстро спустился вниз и крадучись двинулся вслед за Гуляевым. Он часто оглядывался по сторонам в поисках милиции. Бандит прекрасно понимал, что данные на него уже поступили в розыск и стоит хоть одному менту засечь свеженькую физиономию, все его планы мести полетят к черту. Василий так торопился, что даже успел заметить, в какой магазин зашел Дон Жуан.