Материя
Шрифт:
Все это было очень неприятно, и дальше так продолжаться не могло. Отчасти по этой причине он устроил так, чтобы на Хьенг-жаре все решилось во время его отсутствия.
Итак, он был здесь, достаточно далеко от всяких неприятных вещей, и видел своими глазами это их треклятое Кипящее море. Перед ним предстали и другие роскошные виды.
Он так и не понимал до конца, почему сделал это. Но опять же это не могло объясняться только тем, что он не хотел встречаться с принцем-регентом.
И потом, инспекционная поездка по вновь завоеванным территориям не могла принести новому правителю никакого вреда.
Он посетил, конечно, и другие города и немало впечатлился, хотя и старался ничем не выдавать этого. Делдейнские города, как правило, были крупнее, чище и лучше спланированы, чем сарлские; фабрики тоже казались устроенными более разумно. И действительно, делдейны опередили сарлов во многих областях, кроме самых важных — военной мощи и боевой доблести.
И опять же население Девятого (по крайней мере, те, с которыми тил Лоэсп встречался на приемах в герцогской резиденции, завтраках в городских учреждениях, обедах в ратуше), казалось, самым жалким образом изъявляло свою радость по случаю окончания войны и восстановления порядка. Подумать только — ведь тил Лоэсп собирался превратить эту землю в пустыню, наполнить небеса огнем и рыданиями, а сточные воды и реки — кровью! И все только ради того, чтобы очернить имя Хауска. Каким ограниченным, незрелым теперь казалось ему это желание!
Эти люди не знали и не хотели знать никакого Хауска. Недавно они воевали, а сейчас наступил мир. Тила Лоэспа слегка тревожило и в то же время неким извращенным образом воодушевляло сознание того, что делдейны легче приспосабливаются к роли побежденных, чем сарлы — к роли победителей.
Он начал одеваться по-делдейнски, надеясь завоевать популярность у местных жителей. Поначалу он чувствовал себя неловко в свободных, почти женских одеяниях — мешковатых штанах и фраке, — но скоро привык к ним. Гильдия часовщиков подарила ему часы, усеянные огромным числом драгоценных камней, и он стал носить их в кармане, специально врезанном в фрак. В этой земле железных дорог и расписаний такое приобретение было далеко не лишним даже для того, кто может повелевать поездами и паровиками.
Его временный дворец разместился в герцогском особняке Дилсер на берегу моря. Прогулочный катер — колеса шлепали по воде, труба выбрасывала дым и пар — направлялся теперь к увешанной множеством флагов пристани. Вода здесь была лишь тепловатой и немного курилась под небом, с которого ветер согнал облака. Горизонт окольцовывала горная гряда, часть округленных вершин была покрыта снежными шапками. Изящные башни и узкие шпили города виднелись за герцогским домом, лужайки которого теперь усеивали разнообразные шатры и павильоны.
Тил Лоэсп наслаждался выпивкой в прохладе, на свежем воздухе, и старался не думать об Орамене (может, это случится сегодня? Или уже случилось? Насколько удивленным ему следует предстать, когда новость дойдет до него? Как именно все произойдет?). Он обратил свои мысли к сегодняшнему обеду и выбору девушек на ночь.
— Мы показали хорошее время, ваше превосходительство, — сказал
— Благоприятные потоки? — спросил тил Лоэсп.
— Скорее отсутствие подводных кораблей октов, — сказал капитан, облокотился о перила и сдвинул на затылок фуражку. Он был низкорослым, лысым и веселым.
— Обычно они мешают? — спросил тил Лоэсп.
— Они как подвижные песчаные банки, — рассмеялся капитан. — И не торопятся убираться с дороги. На нескольких наших судах остались вмятины. А некоторые потонули. Нет, окты их не таранили, просто двигались под водой и опрокидывали. Несколько человек утонуло. Нет-нет, они это не нарочно. Просто у них неважные штурманы. Такие продвинутые и такие нерасторопные. — Капитан пожал плечами. — Может, им просто все равно.
— Но сейчас они не создают помех для навигации? — спросил тил Лоэсп.
Капитан покачал головой.
— Нет, последние дней двадцать их не видать.
Тил Лоэсп нахмурился, глядя на приближающуюся пристань.
— А зачем они обычно здесь появляются?
— А кто их знает? — весело сказал капитан. — Мы всегда думали, что дело в кипении. На глубине оно, видать, выглядит совсем здорово, если у вас есть аппарат, чтобы спуститься туда. Окты никогда не выходят из своих субмарин, так что мы не можем их спросить. — Капитан кивнул в сторону пристани. — Пора причаливать. Извините меня, ваше превосходительство.
Выкрикивая команды, он пошел назад в рулевую рубку. Катер начал поворачивать, из высокой трубы вылетело облако дыма и пара, но вскоре послышалось обычное неторопливое пыхтение паровой машины.
Пока совершался поворот, тил Лоэсп смотрел на кильватерную струю. Последнее, длинное и рваное, облачко пара из трубы оседлало кремовый барашек на сверкающей волне, погасив ее.
«Дней двадцать», — пробормотал тил Лоэсп себе под нос и подозвал ближайшего адъютанта.
— Сворачивайте лагерь, — приказал он. — Возвращаемся в Рассель.
Над Хьенг-жаром воцарилась жуткая тишина. В сочетании с темнотой она казалась разновидностью смерти.
Река замерзла по всей своей ширине, последним — срединный рукав. Но вода все еще продолжала падать на Безымянный Город и в бездну, хотя и с гораздо меньшей скоростью: она появлялась из-под ледяных шапок и, окутанная туманом, устремлялась к башням, пандусам, площадям и протокам внизу. Рев Водопада не заглох, но притих — казалось, в соответствии с неярким сиянием, которое проливал медленно двигающийся Кьезестрааль.
Однажды ночью Орамен проснулся с ощущением какой-то беды. Он лежал в темноте, прислушиваясь, и никак не мог понять, что так встревожило его. Его охватил ужас: вдруг тут есть еще какое-нибудь устройство, оставшееся со времен архипонтина, и теперь оно включилось и зовет его? Он прислушивался внимательно, но ничего не услышал, и мигающих огоньков, зеленых или других, тоже не было видно.
Орамен приподнял крышечку над толстой ночной свечой, чтобы осветить спальню. Было холодно, и он закашлялся, — еще одно остаточное явление характерного для Колонии недуга, уложившего его на несколько дней в постель. Дыхание клубилось в воздухе.