Матрёшка. Перезагрузка
Шрифт:
Галя подумала, что я хочу ответить или заступиться. Нет, мне стыдно, но я хочу одного – сбежать. Уже дома понимаю, что сегодня повезло: Легыч с компанией хоть и засекли меня, и у них теперь есть повод поиздеваться в следующий раз, зато не вытрясли заработанные сотни. Они же трусы. Такие же, как и я.
– Антошенька, это ты? Что так поздно? Я же волнуюсь! – ну вот, выкатилась в старом халате, смотрит испуганно, как мышонок.
И почему мамка не такая веселая, как тетка, хотя они родные сестры? Сплошной пессимизм, вечно ноет,
Почему люди так любят быть несчастными. Так радуются прямо, когда всё плохо. Можно подумать, что такая житуха им прёт, потому что могут себе сказать: «Что ж теперь поделаешь, не мы такие, жизнь такая».
Блин, как всё достало.
Саша
У школы, внимательно вглядываясь в проходящих учеников, стоял Легыч. Малыши и старшеклассники по одному и группами расходились в разные стороны. Кто-то болтал у крыльца, не в силах расстаться. Парни помладше носились за девчонками, те с довольным визгом отбегали. Девочки постарше поправляли волосы, зябко поводили плечами, всё-таки ранняя весна.
Саша заметил дружка издалека, удивился: «Что он тут делает?» Руки в карманах, привычная ухмылочка. Рядом машина, «десятка». «А, значит, уговорил отца тачку отдать. Прикольно, покатаемся».
Саша совсем немного слышал о семье Легыча, тот не рассказывал. Вроде, его отец сидел, а, вроде, уже вышел. Саша точно не знал, не интересовался. Это пусть девчонки всё друг у друга выведывают, раз им интересно. А мужские разговоры – они по делу, без лишних деталей.
Легыч приветственно кивнул, пожали руки. Саша хотел пройти мимо – мало ли, какие дела. Но Легыч, кажется, ждал именно его.
– Слышь, Зотый, я в такси устроился. Буду бомбить, заживем!
Саша кивнул, недоумевая: неужели это и был тот «план обогащения», о котором трезвонил Легыч?
– Ну, чё, – Легыч локтем подтолкнул Сашу, – ты со мной?
– В смысле? – Саша не понял, при чём тут такси и он, но Легыч не спешил объяснять. Всё ещё продолжал рассматривать школьников, особенно задерживаясь на девчонках.
Саша начал злиться:
– Чё стоим? – буркнул, перекинув сумку на плечо. Под ногами хрустел снег, уже начавший превращаться в грязную чачу.
Легыч протянул:
– Такое дело завернём, будем бабки грести.
– Достало уже тут торчать, – Саша оглянулся, чтобы выбраться на место почище. Легыч потянул его за сумку:
– Стой, не рыпайся, говорю, дело важное.
Саша вернулся в потемневшую лужицу. Легыч начал мурлыкать мотивчик, как будто наслаждаясь властью над высоким и здоровым Сашей. Так они и стояли: Саша, послушно сгорбленный, чтобы казаться ниже. Невысокий Легыч, переполненный какой-то важной тайной, широко расставил ноги, застыл в позе главаря мафии.
– Глянь, сколько клиентов, а, Зотый?
То, что Саша услышал потом, его не то, чтобы удивило.
И с новым пылом пересказывал, какой тот гад. Саша с парнями из компании слышали не раз эти рассказы. Только как что-то далёкое, как передачу по телевизору: «Ну, есть, и есть, нас не касается».
Легыч не раз предлагал попробовать наркотики, приносил травку. Травку Саша пробовал, ничего особенного. Парни притворялись больше, орали, что их «штырит», ржали. Потом болела голова. Легыч приносил и кое-что «потяжелее». Таблетки предлагал. До других Саше не было дела – может, они и пробовали, а ему не хотелось. Всё-таки синтетика, можно и в овоща превратиться, чего хорошего. Не хватало ещё, по собственному желанию, опуститься, как гниющие заживо местные нарики.
И, вот, теперь, оказывается, Легыч, забыв про всё, задумал тоже заработать на продаже «белой смерти».
Саша слушал дружка, пытаясь выбрать ещё не затоптанное место. Но чем дольше Легыч расписывал перспективы, тем меньше чистого снега оставалось вокруг.
– Ты и я, больше никто, лады? Салаг наберем, им ничё не будет, даже если поймают, пусть своим одноклассникам дурь толкают. Я на тачке могу куда хочешь дурь привезти. А с Зубовым устроим разборки. Зря, что ли нашу банду сколачивал? Круто придумал? Как в кино! – добавил, как последний аргумент.
Легыч упивался своими планами, грядущей властью. Так и стоял, не двигаясь, почти наполовину в жидкой грязи, не обращая на это внимания.
А Саше было жаль американских кроссовок, которые мама недавно подарила. Белые, фирменные, он специально надел их сегодня в школу. И не для того, чтобы окончательно запачкать.
– Ну, чё скажешь?
Саша молчал, застыв от прямого вопроса «в лоб». Белые кроссовки, как и поношенные туфли Легыча, проваливались в грязь.
– А потом новых клиентов насобираем, – протянул Легыч, пытаясь выглядеть ещё убедительней, – всех местных мажоров, у кого деньги водятся, я знаю. Им всё равно бабки карманы оттягивают, так что будут нам их подгонять, а?
Саша не мог разобраться в своих чувствах. С одной стороны, разговор выглядел абсолютно глупым, хоть и реальным. С другой – Легыч выбрал его, именно его, Сашу. Это льстило. Мягко шебуршали приятные мыслишки, что он будет таким же крутым, как Зубов, у него будет машина. Подумать только – закончит школу и станет богачом! Кто ещё может этим похвастать?
– Не гони, такие дела так не решаются, – Саша не понял, как у него вырвалось. По крайней мере, звучало солидно и по-деловому. Он ведь не пацан какой-то.