Матриархия

Давыденко Павел

Мало людей. Много тел.

Вот что волновало Айзека. Слишком мало толковых пацанов, и с каждым днем их все меньше.

Почему их становится меньше?

Исход.

Это загадочное слово появилось в обиходе с чьей-то легкой руки, хотя как это назвать иначе?

Огонь и на расстоянии лизал озябшие пальцы, щекотал ладони. Почти сразу кожу стали покалывать иголочки, а приятная истома медленно распространялась по телу, поселялась в одеревеневших мышцах и размягчала каждое волоконце.

– На погоду влиять?
– переспросил

Сандро, вваливаясь в «штаб». Вместе с собой он привел клубы пара и беспокойный сквозняк, который тут же потащил сор по полу.
– Это вряд ли. Сегодня еще сорок. Двое - застрелились. Еще один...
– Сандро расстегнул пуговицу бушлата, - ну вы поняли.

– Как не понять!
– взвыл Попс, а Кенни покашлял.
– Если мы будем и дальше тянуть, то никого не останется!

Сандро молча шмыгнул носом и Айзек уступил ему место возле печки. Конец октября, и такой холод. Рыщет как волк, так и ждет, в кого бы вцепиться.

– А ты готов к великой битве?
– хмыкнул Сандро.
– Или только верещать можешь?

Попс сузил глаза и тряхнул вечно сальными волосами.

– Готов, - с вызовом сказал он.
– Я всегда готов.

– Что-то раньше у тебя особой прыти не было. Где там уже посыльный ваш, Пантелей! Жрать охота. Да и выпить тоже кайф.

– Тебе бы только пить, - отозвался Пантелеев.
– Ты лучше генплан выкладывай. Мы продвигаемся к Королеве и теряем людей. На ровном месте теряем. Убегают, уходят. Ночью уходят!
– он с досадой швырнул ремень на скамью. Бляха звякнула по дереву и свалилась на пол.

В комнате теперь тесно от людей. Буржуйка гудит, прямо пышет жаром. Айзек расстегнул куртку, прислушиваясь к репликам, за которыми стояли... Что за ними стояло? Личные трагедии, крах надежды?

– Айз, ну а ты чего молчишь?
– Попс толкнул его в бок локтем.
– У тебя должны быть идеи.

– И что там с мессией, про которого ты трещал?
– насмешливо протянул Пантелеев.
– Так и не объявился?

Айзек потер кончик носа. Привычная улыбка тронула уголки рта.

– А что там Устрица?
– наконец, сказал он.

– Жирдяй? Прав ты насчет него был. Он примкнул к головорезам, революционер фигов, - ответил Попс.
– И наших пацанов за собой потащил.

Ввалился солдат с жратвой и водкой. Айзек поморщился. Он не отказался бы сейчас от коньяка, но глушить проблемы спиртом, все равно, что вычерпывать воду с тонущего «Титаника». Расселись за столом. Галеты, тушенка - распотрошили офицерские сухпайки.

Айзека взяла тошнота. Оказаться бы отсюда подальше.

Для ТАКОЙ войны он не создан.

Солдат-Андрейка, наконец, принес кипяток. Попс заварил крепчайший, вишнево-коричневого цвета чай, и они втроем, заодно с Кенни, потягивали из щербатых кружек ароматный напиток.

– Как ты его без сахару пьешь...
– пробормотал Попс. Айзек продолжал улыбаться. Кенни ожегся о кружку и потряс татуированной рукой, и Айзек выхватил взглядом какие-то щупальца.

Вроде бы раньше у Кенни не было такой татухи. Айзек сощурил глаза - показалось. Тот же, прежний узор терновника, обвивающий мать Марию и младенца Иисуса.

– Ну что? Обсудим?
– улыбнулся Пантелеев.
– Первое: что мы знаем о Королеве? Ничего. Второе: мы знаем, что она имеет влияние не только на баб, ну тех, что спятили, но и на мужиков тоже. Каким образом влияет, мы не знаем.... Да, - бугай кивнул Рамису, - говори.

– Откуда ми вообще знаем, есть эта Королева, нет ее?
– повисла тишина.

– Мы это просто ЗНАЕМ, - подчеркнул Айзек.
– Можешь не сомневаться, она существует.

– Да я не сомневаюсь. Просто ты любишь всякую чушь загонять, вот я и захотел прояснить вопрос.

– Чушь загонять?
– переспросил Айзек.

– Есть жи, - дагестанец скривил краешек рта.
– Их кончать надо, и все. Если бы не дождь, уже бы все сделали.

– Посмотрим, как ты запоешь, когда сам себе отстрелишь яйца, - ухмыльнулс Попс.
– Не просто так стреляются же парни.

Громыхнул стул. Дагестанец прыгнул через стол и схватил Попса за воротник:

– Ти у меня, ч-щерт, поговори, - прошипел он сквозь зубы, - так я тебе и яйца прострелю, и очко тоже. Понял, ле-е?

– Убери руки, - мигом покрасневший Попс цеплялся за волосатые предплечья дагестанца. Пантелей похлопал парня по плечу: - Рамис, успокойся.

– А чо он гонит? Они вообще, клоуны! Песни пели конченные, а теперь еще и мозги пудрят! Гнать их надо, - он оттолкнул Попса, и тот вскочил, чуть не упал со стула. Айзек спокойно наблюдал, как рожа Попса стала теперь уже лиловой.

– Пошел ты к черту!
– выкрикнул Попс.
– Обезьяна вонючая!

Рамис полез к поясу, за «тэтэшкой», а Пантелеев перехватил его кисть:

– Не надо, успокойся.

– Я ему башку прострелю!
– бесновался Рамис.
– Да отпусти ти меня!

Пантелеев ловким движением перехватил пистолет, и вывернул оружие из пальцев горца, как игрушку у малыша. Рамис, в противопоположность Попсу, побелел. Щетина ссохлась, и стала похожа на припорошенные снегом ветки.

– Он...

– РАМИС!
– гаркнул Пантелеев.
– Я тебе щас сам башку проломлю! Сейчас не время, ты понимаешь? Не время сейчас!

Рамис смерил взглядом Попса. Сплюнул.

– Отдай пистолет.

– Ага, щаз-з!

– Все нормально, я успокоился.

– Пойди, проветри голову, - хлопнул его по плечу Пантелей.
– Покури там... Я серьезно. Ну, какой пистолет?

Рамис кивнул, и, не говоря ни слова, выскочил на улицу. Дверь так хлопнула о косяк, что Айзек подумал, уж не сложится ли «штаб» как карточный домик.

– А тебе жизнь видно, не дорога?
– пробурчал Пантелей.
– Чего на рожон прешь?

– А чо он лезет?
– у Попса над верхней губой выступили мелкие капельки пота.
– Пошел он в жопу!