Матрос Железняков
Шрифт:
– Не знаю, Александр Федорович...
Керенский гневно оборвал Вердеревского:
– Господин адмирал! Вы военно-морской министр и обязаны знать, какие люди распоряжаются судьбой нашего флота!.. Вы... с ними заигрываете! Вы...
Дождавшись, когда успокоится Керенский, Вердеревский попросил выслушать его о положении на Балтийском море.
– Группа адмиралов предложила мне лично доложить правительству правду о состоянии флота. Весь рядовой состав заражен большевизмом. Нужны радикальные меры.
– Что предлагают флагманы?
–
– Они не только предлагают, а уже действуют, Александр Федорович. У флагманов перед глазами прекрасный пример - сдача Риги, "славный подвиг" Корнилова, - цинично ответил Вердеревский.
– Значит, флагманы хотят сдать флот немцам?
– горько усмехнулся Керенский.
– Эх, фантазеры, фантазеры. Мало их перебили матросы...
– Вы правы, Александр Федорович, сдать флот не удастся! А поставить его под удар, под уничтожение...
– Теперь все ясно. Доложите все подробней.
Керенский оживился, заложив руку за борт френча.
– Немцы скопили две трети всего своего флота для прорыва к Петрограду. Они готовятся высадить десант на Моонзундских островах, - продолжал Вердеревский.
– Мы ослабили средства противодесантной обороны, особенно на островах Эзель, Даго, полуострове Сворбе. К моменту подхода немцев наши подводные лодки не выйдут на позиции. Пути движения германских кораблей примерно известны, я приказал не ставить на этих путях минных заграждений... Наконец, мы будем подставлять наш флот под удар частями...
– Достаточны ли германские силы?
– спросил Керенский.
Вердеревский открыл папку, вынул бумагу и прочел: "Около 300 кораблей, десантный корпус в 25 тысяч штыков. Эти силы сосредоточены у Моонзунда..."
– Редкая осведомленность! Прямо не узнаю нашей разведки!
– воскликнул Керенский. Вердеревский усмехнулся:
– Сведения получены необычным путем... от союзников...
– Знаю, знаю, - перебил Керенский.
– Мне кое-что уже сообщил этот старый лис, сэр Бьюкенен{7}... Англичане развязали немцам руки... Прорыв флота союзников к Петрограду для подавления большевизма поставил бы их лицом к лицу с кайзеровским флотом. Что ж, пусть немцы помогут нам...
Несколько минут министр-председатель молча шагал по просторному кабинету, затем, остановившись, театральным жестом заломил руки и простонал:
– Боже милосердный! Что скажет обо мне история!
– Не только история, Александр Федорович, но и современники оправдают вас. На днях вы получите протокол заседания совета флагманов. В этом протоколе будет обоснована неминуемость поражения нашего флота из-за низкой его боевой мощи.
Керенский провел по глазам платочком, подошел вплотную к Вердеревскому и, всхлипнув, сказал:
– Я всецело полагаюсь на вас. Правительство вручает вам судьбу флота. Действуйте, как подсказывает вам совесть истинного сына России. Передайте мою искреннюю благодарность контр-адмиралу Развозову и всем флагманам, болеющим за участь нашей родины. Я согласен
Для прорыва к Петрограду и предотвращения назревающей социалистической революции кайзеровская Германия направила в район Моонзундского архипелага 10 линейных кораблей, 1 тяжелый крейсер, 9 легких крейсеров, 56 эскадренных миноносцев, 6 подводных лодок. Всего со стороны немцев в операциях участвовало свыше 300 боевых и вспомогательных кораблей. Действия флота поддерживали 102 самолета и 6 дирижаблей.
Этим силам противника был противопоставлен русский флот в составе 2 старых линкоров, 3 крейсеров, 3 устаревших канонирных лодок, 12 эскадренных миноносцев, 24 миноносцев - всего не более 100 кораблей и 30 самолетов.
Неравенство сил усугублялось изменническими действиями ряда русских адмиралов и офицеров, занимавших командные посты в Балтийском флоте и в частях гарнизона Моонзундского архипелага.
На моонзундских позициях создалось угрожающее положение. Центробалт развернул энергичную работу по организации отпора врагу. Как только начались операции немецкого флота в Моонзунде, 2-й съезд представителей Балтийского флота на три дня прервал свою работу. Члены Центробалта и многие делегаты съезда отправились на место боев, в Петроград, за оружием. На все военные корабли и береговые части съездом были назначены комиссары.
Одновременно спешно формировались и направлялись батальоны десантников на острова Эзель, Даго и другие пункты Моонзундского района.
На все корабли Гельсингфорской, Кронштадтской, Ревельской баз и на береговые укрепления телеграф донес воззвание съезда:
"Враг приближается... Докажем всему миру, что революционный Балтийский флот, защищая революционную Россию, погибнет, но не отступит перед флотом германского империализма".
В одной из кают яхты Железняков разыскал Дыбенко.
– Товарищ Дыбенко, я хочу знать, когда вы меня пошлете на передний край фронта?
– На фронт успеешь. А сейчас направляйся срочно в Питер. Бузит гвардейский экипаж, не хочет выезжать в Моонзундский район. Ты должен убедить гвардейцев и срочно отправить их в распоряжение комитета морских сил Рижского залива для защиты от немцев подступов к нашему Петрограду.
– Есть так держать!
– радостно ответил Железняков и добавил: - Я вместе с гвардейцами отправлюсь на фронт и там...
– Нет, - остановил его Дыбенко.
– Ты вернешься сюда и получишь назначение комиссаром на один из боевых кораблей.
– Вот спасибо, Павло. Сейчас же еду в Питер. Гвардейцы встретили Железнякова в штыки. Тон задавал эсеровский комитет экипажа.
– Мы не подчиняемся большевистскому Центробалту, а защищаем законное правительство и выполняем приказы военно-морского министра, - ответили гвардейцы.
Более двух суток Анатолий не выходил из экипажа, пока не сколотил большую группу сочувствующих большевикам и с их помощью не добился своего большая группа гвардейцев выехала на фронт.