Мауи и Пеле держащие мир
Шрифт:
— Ненавижу юристов! — сказал зам комвзвода главный бухгалтер moshava Бениамин Сойкин.
— Тогда, Беня, тебе повезло, — сообщила Рита Фельд, — в Меганезии нет юристов.
— Как это, нет юристов? — удивился он.
— А так. Адвокатов и прокуроров, а также банкиров и брокеров, расстреляли при революции.
— Э… А как насчет главных бухгалтеров?
— Вроде ничего, — сказала она, — но ты лучше не говори, что ты бухгалтер, а то мало ли…
— Вообще-то, братцы-разбойники, нам сначала долететь надо, — напомнил Максим Коган.
— Так ведь Даня Голдман работает с пилотами, — ответил Сойкин, непоколебимо уверенный в надежности
Через два с половиной часа — архипелаг Палау. 18 января 1:30 ночи в местном поясе,
(17 января 18:30 по Иерусалиму, 17 января 23:30 по Сингапуру).
Вопрос: может ли симпатичная девушка не в шутку получить по уху от вполне адекватных, уравновешенных молодых мужчин, в ответ на фразу, не содержащую личных оскорблений?
Ответ: Может, если эта фраза: «быстро, вставайте, и поехали на Ангаур закапывать яму!!!», прозвучит в полвторого ночи, после тяжелого дня, заполненного спасательными работами в Центральном Палау — на основательно разбомбленных островах Бабелдаоб и Ореор.
Географически, на юго-запад от Бабелдаоба протянулась цепь островов: Ореор, Нгеруктабел, Мечерчар, Пелелиу и Ангаур. Остров Ангаур (размером примерно 3x3 км) лежит в 60 км от Центрального Палау. На нем всего 300 жителей, но имеется взлетная полоса длиной более двух километров — часть японской имперской авиабазы (а с октября 1944 — американской военной авиабазы). База была закрыта в 1946-м, но эта грунтовая ВПП продолжала работать, и во всех справочниках фигурировала, как аэропорт (наряду с еще одной старой авиабазой на Пелелиу и международным аэропортом на Бабелдаобе). Соответственно, 15–16 января текущего года эта полоса попала на карту целей англо-французской авиации с Сингапура, наносившей «точечные антитеррористические удары». Правда, приоритет этой цели был низкий, так что, в отличие от международного аэропорта Бабелдаоб (который бомбили радикально), старой авиабазе Ангаур достались только три авиабомбы, из них одна вырыла большую воронку почти в центре ВПП.
К закапыванию этой бомбовой воронки, или (в хозяйственном аспекте) — ямы, призвала сейчас Симхистера Ашкенази своих товарищей по клубу «Hit-Takeoff» и по партизанскому эскадрону «Нормандия-Неман». Только исключительными этически-волевыми качествами разбуженных товарищей объясняется то, что Сим Ашкенази все-таки НЕ получила по уху (а была словесно послана со своим предложением на хрен и к такой-то матери). Но тут Сим сыграла на знании психологии и на знакомстве с биографией штаб-лейтенанта Олеси Бобич.
— Олле! Ты материшься, а там летят твои земляки. Ты что, хочешь, чтобы они разбились?!
— Какие, к носорогам в жопу, мои земляки? — удивилась штаб-лейтенант Бобич.
— Такие! Из Белоруссии! Правда, не из Витебска, а из Бобруйска, но это ведь не важно!
— Ух, ни хрена себе… Это на чем же они летят к Палау из Бобруйска?
— Блин! Олле! Они не из Бобруйска летят, а из Бейрута!
— Ну, Сим, ты меня ваще запутала! Посмотри по карте, где Бобруйск, а где Бейрут.
— Блин! Я тебя не путаю! Это евреи, которые уехали из Бобруйска в Израиль, я с ними как-то подружилась два года назад на армейских сборах. Потом я слиняла сюда, к Йети Ткелу в «Hit-Takeoff», а они остались там, в Израиле, и сделали moshava под Бетлехемом.
— Чего они сделали?
— Moshava! Это аграрный кооператив
— А разве, — встрял суб-лейтенант Нгете Нкиво, — кооператив по-еврейски, это не кибуц?
— Нет, нет! — Сим нетерпеливо хлопнула ладонями по коленям, — Кибуц, это коммунистический колхоз, а moshava, это нормальное партнерство на интересе. Хочешь, я тебе потом объясню? А сейчас, давайте уже поедем закапывать яму на Ангауре!
Суб-лейтенант Нкиво (типичный молодой парень-банту) поцокал языком и покачал головой.
— Ты, Сим, торопишься и перепрыгиваешь. Так нельзя. В семейной жизни будут проблемы.
— Слушай, Нгете, где я, а где семейная жизнь? Короче: мне что, одной ехать закапывать яму?
— Так! — решительно произнесла лейтенант Бобич, и повернулась к девчонке-банту, которая бесшумно появилась за ее спиной, — Уитни! Что надо, чтобы быстро закопать яму на ВПП?
— На этот вопрос есть много ответов, — произнесла Уитни Мнгва, моторист-механик эскадрона «Нормандия-Неман», — чтобы ответ был один, надо сначала знать, для чего закапывать яму.
— Уитни, ты знаешь, что такое педант? — спросила Сим.
— От того, что ты будешь ругаться, ответ не найдется, — невозмутимо ответила 20-летняя банту, которая имела за плечами два года работы на полевых аэродромах в зонах боевых действий, и отлично знала, до какой степени детальности надо уточнять военно-инженерные задачи.
— Педант, — сообщила Сим, — это слишком обстоятельный человек,
— Я не слишком, я как надо, — парировала Уитни Мнгва.
— Тебя не переспоришь, — проворчала Сим Ашкенази, — короче. вот что: есть авиалайнер…
— …Понятно, — перебила моторист-механик, — нам нужен мини-экскаватор и еще квадроцикл с навесным ковшом.
— Уитни, где у нас это есть? — спросила Олеся Бобич.
— На мотоботе, — ответила 20-летняя банту.
— Так! — штаб-лейтенант Бобич хлопнула в ладоши, — Ситуация определилась! Берем мотобот с техникой, и едем на Ангаур закапывать яму. Сбор на причале через три минуты.
Для двух десятков здоровых молодых партизан, немало повоевавших в восточно-центральной Африке, привыкших к самой разнообразной физической работе, эта задача не представлялась сложной. Через полтора часа они прибыли на Ангаур, и там, при помощи мини-экскаватора и квадроцикла с навесным ковшом, используя подручный материал (коралловый песок) начали реставрацию. В 5:30, когда небо достаточно посветлело, чтобы состояние полосы можно было оценить визуально, был вынесен вердикт: «еще два ковша песка, потом укатать, и будет ОК». Утвердив это тактическое решение, лейтенант Бобич вытерла пот со лба, и поинтересовалась:
— Сим, а на каком лайнере летят из Бейрута эти ребята, которые из Бобруйска?
— Они угнали Airbus A-380.
— Так… — лейтенант Бобич достала из кармана шортов сигареты и зажигалку — …Давай-ка мы разберемся. Ты говоришь о машине Airbus A-380, модель 2005 года, длина 70 метров, размах крыльев 80 метров, пустой сухой вес 277 тонн?
— Да, Олле, типа, того, — Симхистера Ашкенази кивнула.
— Тогда, Сим, все очень ***во. Во-первых, у нас тут длина 2100 метров, а штатный пробег при лэндинге для A-380 составляет 2900 метров. Во-вторых, еще никто никогда не сажал A-380 на грунтовую полосу. И, в-третьих, у нас ширина расчистки по бокам полосы полста метров. Мне кажется, Сим, ты не врубилась в последнюю цифру. Повторяю: ширина полста метров.