Мауи и Пеле держащие мир
Шрифт:
6:00 утра. Остров Увеа.
Профорг был обычный центрально-американский условно-белый креол, похожий на студента старшего курса университета, разумно (без фанатизма) распределяющего свое время между домашним хозяйством, дискотекой, футболом и дипломной работой. Он оказался на месте лэндинга звена Корвина сразу — даже роторы не успели остановиться. Коротко, но очень дружески пожал руки Корвину, Беонг и Меонг, а затем произнес.
— Я бы мог
— Спасибо, не надо, — очень спокойно ответила Меонг.
— Нет аппетита, — так же спокойно уточнила Беонг, и добавила, — мы лучше полежим на газоне под тем пушистым деревом. Оно хорошее.
— Да, очень симпатичное дерево, — профорг Робин кивнул, — идите туда, а я принесу вам крепкого сладкого чая. Совсем голодными сейчас быть неправильно, я полагаю.
— Чай, это хорошо, — согласилась Меонг, и обе сестрички-вьетнамки, не затрудняя себя продолжением разговора, двинулись к упомянутому дереву.
Профорг налил из большого китайского термоса чай в две армейские кружки, отнес к дереву, потом вернулся к Корвину, и сообщил:
— Это мелалеуке, австралийское чайное дерево. Леди пьют чай под чайным деревом.
— Хэх… Я не знал, что оно так называется. Ты биолог по гражданской профессии?
— Нет, — Робин покачал головой, — я инженер портовой механизации. Название дерева я прочел на табличке. Тут каждое более-менее крупное растение снабжено табличкой. Хорошо, что ботанический сад уцелел. Не то, чтобы это принципиально, просто…
— …Просто, — поддержал Корвин, — хочется, все-таки, думать о чем-то хорошем.
— Да, капитан. Я имел в виду примерно это. Налить тебе тоже сладкого чая?
— Чуть позже, профорг. Сейчас, по ходу, вообще ничего не пролезет в глотку.
— Тогда, может, посидим на газоне и покурим? Ты куришь легкие сигары, так?
— Да, — Корвин кивнул, — а как ты догадался?
— Так, — Робин пожал плечами, — из общего психоанализа. Считай: хобби.
Они уселись на мягкий, аккуратно подстриженный травяной ковер и закурили.
— Давно увлекаешься психоанализом? — поинтересовался Корвин.
— Еще со школы. В старшем классе попался на глаза Фрейд — зацепило. Правда, тогда я особенно не вникал. Это уже потом, когда жизнь мотивировала.
— Ну, если жизнь мотивирует, то не отвертишься, а упрешься — жизнь так боднет…
— Тебя сегодня что-то боднуло, капитан Корвин?
— Еще бы. Сам, по ходу, видишь, что мы наворотили.
— Я имею в виду нечто худшее, чем просто вот это, — уточнил Робин, — что это было?
— Госпиталь, — ответил пилот, — Мой Т-лорнет показал, что там или дальняя рация, или спутниковый телефон в активном режиме, и вот, соответственно. Такие дела.
Профорг понимающе покивал головой и протянул собеседнику
— Может, тебе пригодится глоток абсента?
— Благодарю, но нет. Нам через полчаса лететь работать на Футуна. А потом ночью…
— Я в курсе программы, капитан. Ночью заброска коммандос на Тарава-Кирибати. Тебе, конечно, лучше знать, как на тебя действует алкоголь в рабочей обстановке.
— Если честно, — ответил Корвин, — я не хочу подавать плохой пример девчонкам.
— А-а, — Робин бросил короткий взгляд на сестричек-вьетнамок, которые пили чай под пушистым деревом, — это не просто коллеги по работе. И это не просто подружки. Вас связывает нечто совсем иное, если я правильно интерпретирую.
— Правильно. Нечто иное. Я их ставил на крыло.
— А-а! Первый летный инструктор, это даже серьезнее, чем первый партнер в сексе.
Корвин щелчком сбил столбик пепла, наросший на сигаре, и с сомнением хмыкнул.
— Мне не приходило в голову это сравнивать, и все же, ответственность, понимаешь?
— Понимаю, — профорг убрал фляжку, — тогда вот тебе другая рекомендация. Попробуй отвлечься. Переключить мысли. Подумать о чем-то из другой сферы. Это поможет.
— Хэх… — Корвин почесал в затылке, — …Вот что! Ко мне тут привязалась одна русская баллада про охоту на волков с вертолета, и меня там кое-что удивило, возможно, это из психоанализа. Почему автор показал волков «хорошими парнями», а людей и собак — «плохими парнями»? Ведь обычно в балладах волк — это вор и беспредельщик.
— Эта тема не из психоанализа Фрейда, — сообщил Робин, — это скорее из теории Юнга о коллективном бессознательном и об архетипах. Бывают периоды, когда власти какой-то страны ведут себя совсем по-свински. Тогда на фоне этих властей какой-нибудь вор и беспредельщик становится позитивным героем в коллективном бессознательном. Его ненависть к властям и отрицание законов присоединяет его к архетипу бесстрашного мятежника, грозы богачей, надежды бедняков, освободителя.
— Хэх… Это несмотря на то, что вор грабит и бедняков тоже?
— Да, капитан, и тут есть объяснение. Ограбленный бедняк в такой стране не является информационным поводом, бедняков грабят ежечасно, про это не интересно слушать. Совсем другое дело — ограбленный барон, епископ или банкир.
— Ага, — сказал Корвин, — я догнал. Поэтому Бонни и Клайд стали народными героями Америки, так? Серия ограблений банков, и коллективное бессознательное в экстазе?
— Пример точно в кассу, — подтвердил Робин, — а почему ты вспомнил именно этих?
— Ну, в головной фирме на Тупаи есть четверка: Юси и Тэрэ плюс Бонни и Клайд. Это прозвища. У них я тоже был первым летным инструктором. А сейчас они записались в Лантонскую эскадру Народного Флота. Юные романтики, детство в жопе играет.