Маулихакти или Вернись ко мне!
Шрифт:
Ладони обожгло. Щупальце, которое я все еще удерживала в руках, решило сменить тактику. С десяток мелких червей стали прогрызать кожу, проникая в ладони. Жуткое до седых волос ощущение шевелящихся под кожей червей, которые не просто шевелятся, а еще и обжигают мясо под кожей.
Жуткое и тошнотворное, но не до такой степени, чтобы забыть про вторую цель. Я медленно развернулась через левое плечо и двинулась через океан, от яркости которого уже резало глаза.
«Оранжевое небо, Оранжевое море, Оранжевая зелень, Оранжевый верблюд,
«А мамы-то у меня и нет, — ответила я.»
Колени подогнулись. Воздух уже не поступал в легкие, но он мне сейчас не нужен, как и ноги. Я добралась.
Руки нащупали безвольное тело Коума, развернули к себе лицом. Я ухватила его за ткань рубахи. Пальцы скользили от крови, и я едва не выронила маули из захвата. Не уверена, что у меня хватило бы сил на вторую попытку его поднять. Злость на себя и на этого сопляка придала сил. Я притянула его к самому лицу. Пока мои глаза не встретились с его пустым и безжизненным взглядом.
Что такое проникать в чужой разум собственным измочаленным сознанием? Падение с большой высоты в бездну без кислорода. Органы скручивает в трубочку и вжимает в позвоночник до тех пор, пока не пропадает ощущение самого тела и позвоночника.
Через мгновенье пропали все ощущения внешнего мира. Я легко приняла идею того, что мира вообще больше нет. Есть уже знакомое мне место без начала и конца. Вселенская пустота безвременья. Я уже была здесь несколько раз. Правда была я в своей пустоте и в своем безвременье. А это место Коума.
Стоило подумать о мальчике, как впереди показался большой костер. Хотя это было сложно назвать костром. Скорее огромный невидимый бокал, в котором плавает живое мандариновое пламя, а на дне этого бокала скукожилась щуплая фигурка перепуганного подростка.
У меня не было тела, точнее я его не видела и не ощущала, но я прыгнула в бокал. На миг перестала существовать. А может и на целую вечность. В этом месте нет времени. Его пламя сожгло меня без остатка. Я точно знаю, что растворилась в этой силе и в ней же воскресла, как мифический феникс. Правда, легенды, сказки и песни деликатно умалчивают о том, насколько это больно — возрождаться из небытия. Что такое смерть души и что такое ее боль! Особенно, если до этого момента ты знала только физическую, телесную боль. Чертовы легенды и мифы, они всегда подло молчат о самом главном!
— Коум! — я снова сгребла парня в охапку.
Только здесь у него не было одежды, поэтому мои пальцы легко ухватили тонкую кожу не хуже ткани рубахи.
— Что? Что вам нужно?! — возмутился перепуганный подросток, который уже успешно забыл, что еще жив.
— Ты тупой, трусливый сопляк! — заорала я, ему в лицо. — Ты, там, снаружи, сейчас всех убиваешь!
— Что? О чем вы?! Кто вы?
— Возьми себя в руки! Ты всех убьешь! Черт с тобой! К Богам вашим и всех хактов, которых ты уже вырубил, но ты убиваешь Дэмиана, ты убиваешь Амала!
В испуганные
— Живем! — облегченно вынесла вердикт я.
Увидела манеера, который пытался подняться из воронки, оставляя за собой кровавую дорожку на сухой земле.
Я вздохнула и махнула рукой. Движение, которое я точно проделывала впервые, почему-то далось так легко и просто, будто всю жизнь только этим и занималась. Мое правое плечо стянуло — легкий отголосок того, что случилось с манеером.
Губы сами собой растянулись в облегченной улыбке.
Коум протянул ко мне руку и открыл рот, чтобы что-то сказать или спросить, но это было последним, что я увидела.
Глава 10
Ученья свет спасает всегда, даже впотьмах казенного дома
Нравственный человек много делает ради своих друзей и ради отечества, даже если бы ему при этом пришлось потерять жизнь.
Аристотель.
Понимание того, что я все еще живу, пришло, как всегда, вместе с болью. Очнулась я от того, что затекшая из-за неудобной позы шея нещадно ныла. Разлепила веки и застонала от рези в зрачках. И снова зажмурилась, чтобы лишний раз не травмировать высушенные глазки. Дернулась — и снова застонала, на этот раз от резкой боли в спине и руках.
— Вот интересно: я когда-нибудь проснусь в этом теле без мата?! — скрежеща зубами, просипела я.
Во рту, что называется, кошки отдыхали.
— Это, как я понимаю, вопрос риторический и ответа не требует. Или же тебе нужна точная дата столь значимого события? — вопросили откуда-то сверху.
Я застыла в ожидании, что после гласа с небес меня поразит молния высочайшего гнева.
Учитывая, что меня в последние дни много раз били и не только головой, и не только по ней многострадальной, не стоит удивляться, что голос Накириэля я на пару секунд приняла за ответ высших сил. И не надо смеяться! Я бы на вас посмотрела, если бы вас так помотало, как фиалку в болоте.
Открыла один глаз и медленно скосила его вверх. Призрак маули висел надо мной в метрах четырех. В позе, будто на кровати развалился, положив ногу на ногу. Воин подмигнул мне. Я облегченно выдохнула и поморщилась от боли в спине. Ребра сдавило так, словно на них кирпичи грузили. Оглядела себя. Ничего особенно нового не увидела. Руки по когти забинтованы тугим бинтом, то же самое сделано и со спиной, и с грудью, со всем корпусом и бедрами, так что можно сказать, что одежда у меня есть. Но, кроме бинтов и серых просторных шортиков на мне не было ничего.