Маулихакти или Вернись ко мне!
Шрифт:
Желтая магия — ниран — третья ступень. Магия спокойствия и самоконтроля.
Зеленая магия — анарайя — магия отдачи. Ты уже заметила, что те, кто достиг зеленого цвета — целители. А все потому, что желая отдавать и спасать, можно и исцелять.
Голубая магия — вишайдра — магия дара и таланта. Твой знакомый манеер как раз из этой касты.
Синяя магия — аджарай — стать больше, чем тело и дух, стать выше привычного.
Фиолетовая магия — рааран — наивысшая точка развития. Последний кто ее достиг умер в последней войне, и как ты уже, наверное, догадалась,
Я смотрела, как клубы магии вокруг фигурки меняют свой оттенок. После насыщенно фиолетового фигурка растворилась в воздухе.
— А черная магия? — спросила я.
Лицо Накириэля не изменилось, но я могла поспорить, что в камере стало холодно.
— Черный, — начал он, — это цвет безвременья. Даже у порождений бездны или уфиров нет этого цвета в магии. Черный не просто так символ конца всего. Истинно черный оттенок магии поглощает даже свет. Такой есть только у одного существа во всех пространствах. Когда-то люди совершили большой грех — посягнули на чужое, на то, что им не принадлежало. Великая Мать наказала всех нас, оставив жалкую крупицу украденного на Достэе — и теперь первозданная чернота гуляет по миру и уничтожает все. Та черная магия, что убивает разумных здесь именно первозданная, созданная чтобы стирать все и вся. Можешь считать ее просто смертью. Спасения от нее нет и быть не может, потому что создана она и дана нам за наши грехи.
Дух наткнулся на мое лицо и слегка сбавил тон.
— Я знаю, что ты уже и сама поверила этому мальчишке, что в тебе скрыт секрет от болезни. Но, как не печально, он ошибался. Никто кроме Посланницы не сможет совладать с такой силой.
— Но, почему же тогда я все еще…?
Дух пожал плечами.
— Возможно, потому что эта не та черная магия, а просто результат переселения осколка твоей души в новое тело. А может, потому что ты Первая. Кто знает?
— Осколка? — не поняла я.
Мужчина вздохнул и присел рядом.
— Ника, — начало мне уже сразу не понравилось, — в последнем своем рождении ты погибла полностью. Твоя душа была развеяна по Вееру Миров. Что именно сохранило остатки тебя — я не знаю, но именно крошечная часть души, маленькая искорка попала в твой прошлый мир. Как тебе удалось родиться там, в новом теле и как такое вообще возможно, после развоплощения души? Я не могу ответить на этот вопрос, прости. Но, та девушка, с которой я сейчас говорю и та, кто жила здесь — это разные существа. Ты не помнишь своих прошлых жизней именно из-за этого. Иначе бы, ты уже давно вспомнила, если не все, то многое из прошлого.
Я опустила голову, а дух огладил меня по затылку.
— Прости, могу попытаться представить какого тебе сейчас, но это правда и с ней придется жить.
— Я понимаю, — выдавила я из себя.
Мы помолчали. Нельзя сказать, что я не предполагала нечто подобное, но услышать такое от призрака с таким количеством нулей от последней даты рождения было непросто. Слишком много всего и сразу! Как говаривала Скарлетт: «Я не буду думать об этом сегодня! Я подумаю об этом завтра…»
— А хакты?
— Что? — не понял
— Вы рассказали про маули, но не рассказали про хактов.
Дух рассмеялся.
— Хакты — это чистая магия в материальном теле. Хакты имеют тела, но они не совсем разумные. Их создает Велер, милостью своей он дарует каждому из нас самого близкого и дорогого Друга и соратника. Если маули — это клинок, оружие на страже мира, то хакт — щит этого самого оружия. Их главная задача защищать. Причем не обязательно своего маули или только маули. Когда-то хакты гибли и за человеческие крепости и за эльфийские поселения, когда еще мир помнил, что мы защитники. Хакты рождаются после обряда и уже достаточно взрослыми, тогда как маули еще в сущности дети на момент обряда.
— Что, они просто появляются? — не поверила я.
— Не просто. Обряд сложен и маули должен быть к нему готов. Но, в целом, да. Хакт, как существо более энергетическое, чем маули имеет две, а иногда и три ипостаси. И хакт всегда развивается сравнительно одинаково со своим маули, потому что он во многом продолжение его души. Связь маули и хакта настолько сильная, что хакт не живет без маули. Они гибнут вместе, поэтому то у того мальчишки и случился срыв — он думал, что его хакт погиб, а тут он живой и здоровый. Редко бывает, что маули выживает после гибели хакта, но таких можно только пожалеть. Их боль от утраты вечна. Есть правда один случай… впрочем, это не важно.
— А как? — я почувствовала, как заливаюсь краской.
Накириэль понял мой вопрос и расплылся в лукавой улыбке.
— Мужчины и женщины хакты размножаются, как все, только от любви хакта и хакта потомства не будет, потому что оба они — дар Богов, а вот от хакта и кого-то, скажем: эльфа или человека, получится полукровка.
— У меня остался только один вопрос: что теперь со мной будет?
— Как суд Совета решит.
— Что? И ты мне ничем не поможешь?! Почему ты не можешь явиться к ним и сказать, что я Первая не надо меня казнить?
Глаза духа стали очень печальными, если не тоскливыми. Как в глаза щенка заглянула.
— Потому что я — дух-хранитель. Меня видишь и слышишь только ты. На подобное способны еще синие маули, да и то не все. Но, на Совете я тебе не помогу не поэтому. Если сама раса отвергнет тебя — что ж, так тому и быть.
— Но… но, если они решат меня казнить?
— Не решат, — убежденно проговорил маули, — ты насовершала достаточно, чтобы тебе поверили и приняли.
— Откуда такая уверенность? — буркнула я.
Накириэль покачал головой и снова взмахнул рукой.
Снова раскрылась иллюзия.
Уже знакомая мне воронка после буйства Коума. Стою я, вся такая красивая, от остатков обугленной одежды и кожи идет дымок. Справа Коум вертит головой. В паре метров от нас на ноги пытается подняться Амалиэль. С моих изрезанных ладоней на сухую землю падает кровь. Но, еще больше ее под ногами. С ракурса иллюзии хорошо заметно, что вся работа Хемаха пошла прахом. Приличный кусок кожи просто висит почти на боку, не хуже остатков рубашки и жилета.