Маяк надежды
Шрифт:
Может он сам по себе был скромным и не имел амбиций, а может и правда не понимал своей силы.
Потому что к старости он стал внеранговым магом. Просто всю жизнь каждый день зажигая городские фонари.
Возможно, так бы и почил в безизвестности, но пришла беда.
Враг напал с моря и встал в заливе, организовав такую мощную блокаду, что прорвать её не было возможности. Момент был подобран как нельзя удачнее — император уехал вместе с сильнейшими магами, своими советниками.
Знали ли нападавшие, что артефакт-защитник, спрятанный
И на берег вышел маленький сухонький старичок.
Взглянул с прищуром на армаду противника и смел её пламенем такой силы, что вскипела вода в заливе. От врага не осталось даже пепла.
Долго ещё после этого восстанавливали морскую фауну, много одаренных трудились над этой задачей. Но главное — столица была спасена. Одним единственным человеком.
Император наградил фонарщика поистине щедро. Пожаловал титул, причем сразу княжеский и наследный. И никто не возражал, все признали Аскольда князем огня. Так был основан великий род Оболенских. Вспыльчивого княжича из которых я слегка обнажил на дуэли недавно.
Но с тех пор профессия фонарщика стала одна из самых уважаемых. И всегда хорошо оплачивалась из казны. Ни один из императоров не забывал того, что сделал Аскольд.
Тем более новоиспеченный князь после того события просто как ни в чем ни бывало продолжил работать фонарщиком, оставив своим потомкам заниматься делами высшего света.
Он прожил ещё очень долго, и в день его смерти, спокойной и тихой, столица в знак траура погрузилась в темноту. Никто не осмелился зажечь ни одного фонаря.
Ни у кого больше не хватило терпения повторить его путь к величайшей силе.
Так что пути могли быть разные. Но способ первого князя Оболенского мне не подходил. Хотя, безусловно, история была весьма впечатляющая.
— Ваше сиятельство, — вывел меня из раздумий голос старосты. — Испейте холодненького, умаялись же.
Евдоким Пахомович протягивал мне кувшин с квасом и я с удовольствием принял его, осушив наполовину. Пузырики засвербили в носу, но напиток принес нужной бодрости, чтобы подняться с мостков.
— Благодарю, — я по-простому вытер рот рукавом, тут на такие манеры не обращали внимания.
С пламенем обязательно что-нибудь придумаю. У судьбы я явно в любимчиках, главное видеть возможности, которые она постоянно подкидывает.
Водный мост я развеял. Показал управляющему, как его активировать и объяснил как часто нужна подпитка накопителями. Распоряжение доставить запас на месяц я уже сделал.
Научил и того работника, что владел стихией, вливать понемногу своей силы, чтобы поддерживать переправу. Скорее подстраховка, но заодно возможность для него развивать источник.
Мы с Тимофеем ещё прогулялись по деревне. Я выслушивал просьбы, хотя в основном люди были довольны и лишь благодарили. Да и просьбы их были совсем
По пути в город за рулем был Тимофей. Меня еще одолевала легкая слабость, так что я воспользовался временем в пути, чтобы восстановиться. А заодно поручил помощнику разузнать про пансионы и девочку Агнию. У рыжего отлично получалось добывать информацию в самое короткое время.
Ведро ряпушки я вез с собой, чтобы передать Прохору.
Как и множество других гостинцев от жителей деревни. Таким образом мы скоро совсем перестанем закупаться у лавочника. В багажник впихнули даже копченую ногу какого-то дикого животного.
В особняке было так тихо, словно вся родня уже уехала.
Но всего лишь отсутствовала тетушка. Веня ответственно выполнял задачу и увозил её на целый день.
— Её сиятельство вчера так утомились, что молчали весь ужин, — с довольной улыбкой доложил мне слуга, пока я помогал ему переносить деревенские лакомства. — Мне кажется, барин, она даже ходить тише стала. Чудеса!
— А прочие что?
— Сын их цельными днями читает возле пруда, да дрыхнет. Елена Васильевна с детишками в Александровском парке гуляет. Гордея нашего с собой взяли. Хорошая ба… женщина, только замученная какая-то.
Лука Иванович снова уехал, но теперь было ясно куда.
Под шутливое ворчание Прохора съев несколько бутербродов, я отправился в императорскую библиотеку. Стоило выяснить побольше про клятвы и связанных с ними призраков.
Матильда Викторовна Штулле, бессменная строгая хранительница знаний, встретила меня по-прежнему неласково. Тщательно проверила допуск, выданный тайной канцелярией, который так и остался у меня, и неохотно позвала сопровождающего.
Без толку проведя там два часа, я не нашел ничего полезного.
Если и были подобные события раньше, то данные о них хранились где-то ещё.
Поэтому далее я решил нанести визит ректору академии, благо идти было пять минут, через Екатерининский сад. В нем я остановился ненадолго, разглядывая свою статую на постаменте.
Искал что-то, что могу упустить. Ничего необычного…
Вдруг я заметил какой-то предмет в руке изваяния. Как же я раньше его не увидел? Разглядеть с такого расстояния не получалось. Я огляделся и со вздохом переступил через низкую ограду, окружающую памятник.
Кто-то из прогуливающих возмущенно фыркнул, но я не обратил внимания.
Времени было мало, так что я решительно подошел и всмотрелся. Роза? Небольшой цветок оплетала колючая ветвь, но это однозначно был был бутон розы. Едва раскрывающийся.
Раздался протяжный свисток жандарма и топот.
— Сейчас же прекратите вандализм! — донесся до меня крик.
Я выбрался на дорожку и дожидался бегущих ко мне блюстителей порядка. Двое раскрасневшихся служивых еле успели притормозить передо мной. Гравий из под их ног посыпался мне на обувь и я потряс ногой.