Маятник судьбы
Шрифт:
Монах выпил три чашки кофе, отбил все попытки Анжелики накормить его завтраком и пошел знакомиться с номером вторым из списка Киры – писателем Леонидом Громовым…
Он не стал звонить писателю, решив застать его врасплох, без подготовки. Люди, захваченные врасплох, более искренни в словах и жестах, их легче «прочитать». Правда, Громов мог отсутствовать, но это уже относилось к сфере профессионального риска. Придем еще раз.
На двери квартиры справа на третьем этаже красовалась золотая десятка. Монах позвонил. В дверном глазке мелькнул проблеск, и он понял, что его изучают. Он улыбнулся самой обаятельной
–Свои!
Дверь приоткрылась на длину цепочки.
–Вы ко мне? – спросили оттуда.
–Леонид Максимович, я к вам как к автору криминальных романов. Есть исключительный сюжет.
–Вы, собственно, кто?
–Частный детектив Олег Монахов, близкий друг Алексея Добродеева. Он тоже собирался прийти, но дела… дела, увы, задержали. Нужно поговорить, Леонид Максимович.
–Вы действительно частный детектив? – Громов открыл дверь.
Стало заметно, что писатель был невелик ростом, изящен, с маленькими руками и ногами. Рядом с громадным Монахом он напоминал подростка, и Монах почувствовал себя Гулливером.
–Ну… почти, – признался Монах. – Корочек у меня нет, я подпольный частный детектив. Зато ни перед кем не отчитываюсь.
–У вас ко мне дело?
–Мы могли бы побеседовать?
Было видно, что Громов колеблется.
–Конечно, прошу! – сказал он наконец. – Давайте шубу.
Они расположились на диване, и Монах сказал:
–Извините, что ввалился без звонка…
–Хотели захватить меня врасплох? – Громов иронически усмехнулся.
–Именно! – не стал возражать Монах. – Знаете, люди, захваченные врасплох, обычно выдают себя…
–Знаю! – перебил его писатель. – Писал об этом неоднократно. Вы меня читаете?
–Не довелось, простите великодушно. Но интервью смотрел. Был впечатлен, очень понравилось, особенно про идеальные убийства. Только я так и не понял – бывают или не бывают?
–Черт его знает! Это как правило рулетки – вроде есть и в то же время нет. Я подарю вам свой последний роман. Хотите кофе?
–Не откажусь. Покрепче, пожалуйста, – добавил Монах, вспомнив кофе, приготовленный Анжеликой.
Громов удалился на кухню, а Монах принялся осматриваться. Дом, в котором проживал писатель, был старый – времен сталинской застройки и напоминал крепость толщиной стен и небольшими окнами-бойницами. В комнате преобладали багрово-коричневые тона – ковер на полу цвета засохшей крови, коричневый кожаный диван, темно-красные гобеленовые подушки, в тон – портьеры; темно-коричневая мебель, массивная и очень старая. Две картины – бесконечная унылая равнина и букет – похоже, роз – в довольно мрачной гамме – черно-лиловой. Плоский экран телевизора во всю стену; музыкальный центр с вертикальным стендом, плотно заложенным компакт-дисками. Монах, оглянувшись на дверь, подошел и вытащил наугад первый попавшийся диск. Это была «Травиата» Верди. Монах хмыкнул…
Они пили кофе, посматривая друг на друга: громадный, как слон, Монах, в свитере с растянутым воротом и некрупный Громов со своими длинными волосами, молодежной футболкой с десятком разноцветных гербов на груди и рукавах и серебряной цепочкой с медальоном в виде свитка с иероглифами. На безымянном пальце его правой руки сидело массивное серебряное кольцо с квадратной печаткой из тускло-красного камня, по виду сердолика. Монах не торопился,
–Леонид Максимович, мне нужна ваша помощь.
Громов кивнул.
–Вы уверены, что я… Пожалуйста, только имейте в виду, что все мои сюжеты умозрительны и оперативного опыта как такового у меня нет.
–Я понимаю, но… у вас криминальный нюх, если можно так выразиться, а я начинающий детектив-любитель. – Монах скромно потупился.
–Слухи о моей смерти сильно преувеличены, – улыбнулся писатель. – Давайте выкладывайте. Я ведь тоже любитель.
–Речь идет об убийстве Ирины Г., которое произошло двадцать девятого октября.
–Знаю, читал добродеевский материал. А вы, извините, каким боком?
–Меня попросила о любезности хозяйка клуба девушек по вызову «Черный фарфор»… – Монах метнул пронзительный взгляд на писателя. – Мы с ней добрые знакомые, хотя, боюсь, она слишком хорошего мнения о моих скромных способностях. Вам этот клуб знаком, я думаю.
–Знаком, – признал писатель после небольшой заминки. – И что? А какое отношение… – Он вдруг осекся.
–Убитая девушка вам тоже знакома, возможно, под именем Руна.
–Руна? Ирина – это Руна? – Громов вскочил с места и рухнул обратно. – Не может быть! Я же виделся с ней… пару недель назад!
–Увы, Леонид Максимович.
–Да что вы так официально… можно Леонид. Не могу поверить! Такая славная девушка… Я знаю, ведется следствие, но мне и в голову не приходило…
–К вам еще не обращались?
–Нет. Что уже известно?
–Это к Добродееву, он водит дружбу с полицией. Я хотел спросить… Принести воды? – спросил он, видя, что писатель сидит с закрытыми глазами.
–Спасибо, не нужно, я сейчас… Спрашивайте.
–Мне интересна любая мелочь, Леонид. Возможно, Ирина… то есть Руна, рассказывала о себе, о своей семье, возможно, жаловалась, что ее преследуют, звонят, на неприятности на работе… Словом, все, я подчеркиваю – все, что могло бы помочь. То, что казалось неважным, теперь может пролить свет, так сказать.
–Обычные разговоры – как дела, погода… Да и не разговаривали мы… то есть я хочу сказать, все больше слушали музыку. Я работаю с семи утра, иногда по ночам, устаю, мне как-то не до разговоров. Хочется помолчать, понимаете, да и мысли всякие… Музыка – другое дело. Руна любила Вивальди… – Он замолчал. – Понимаете, она была нормальным человеком, с чувством юмора, умница, жизнерадостная… Мы находили общий язык. Кроме того, она читала мои книги. Знаете, это очень подкупает. – Он слабо улыбнулся.
–Леонид, как часто вы встречались?
–По-разному. Каждые две недели… иногда чаще.
–Вы знакомы с другими девушками?
–Знаком. Я знаю Алену, еще нескольких…
–А хозяйку клуба вы хорошо знаете?
–Киру? Хорошо. Она мне даже нравилась одно время… и я подумывал сделать ей предложение.
–Что помешало?
–Дурь прошла. Я был женат дважды, нахлебался. Свобода, Олег, великое дело, и я пока не готов от нее отказаться.
–Вы когда-нибудь провожали Ирину домой?