Маятник судьбы
Шрифт:
–Его ведь тоже могли убить, – сказала Анжелика. – Мы собираемся написать ему письмо.
–Какое еще письмо? – спросил Жорик.
–Пожелать творческих успехов и поддержать. Если подумать, месяц назад было первое интервью, и с тех пор столько событий. Уму непостижимо!
–Кто это «мы»?
–Литературный клуб в поддержку писателя Громова.
Монах рассмеялся.
–Совсем с катушек слетели? – спросил Жорик. – Делать нечего?
–Назовите клуб «Черный фарфор», – предложил Монах.
–Почему «Черный фарфор»? – удивилась Анжелика.
–Гламурненько потому что. Я уверен,
Жорик хихикнул и закашлялся.
–Ну вас! – обиделась Анжелика. – Совсем дремучие, и книг не читаете.
–Кстати, насчет черного фарфора! – вспомнил Жорик. – Я нарыл кое-что.
И мужчины, к негодованию Анжелики, углубились в обсуждение рецептуры производства черного фарфора…
…Они собрались в баре «Тутси», где были столь ценимая понимающими людьми теплая домашняя атмосфера и гостеприимный бармен Митрич, он же владелец заведения. Герои последних событий: Монах, журналист Леша Добродеев и писатель Громов. Инициатором встречи был Громов, так как, несмотря на колебания, он все-таки решился изложить историю убийств девушек из элитарного клуба в своем новом романе и хотел узнать подробности от непосредственных участников.
Леша Добродеев не собирался посвящать писателя в подробности и выпускать из рук козыри, так как задумал написать роман сам. Один Монах был как рыцарь с открытым забралом – никаких подводных намерений и желаний у него не было, он собрался с ними просто за компанию. Впрочем, почти не было.
–Видел тебя в ящике, красивое интервью, – сдержанно похвалил писателя Добродеев, отставляя кружку с пивом.
–Спасибо, Леша. Если честно, мне было не до этого, до сих пор не могу прийти в себя, – сказал писатель. – Но не смог отказать, очень просили.
–Будешь писать? – ревниво спросил Добродеев.
–Еще не решил окончательно, пока набросаю план… с вашей помощью. А ты? Я читал твои материалы, очень неплохо, – похвалил он.
Добродеев раздул ноздри. Монах с удовольствием рассматривал обоих и отхлебывал из литровой кружки.
–Можно книжку с дарственной надписью? – спросил он.
–Конечно! – обрадовался писатель. – С удовольствием. Зайдешь на днях и выберешь.
–Спасибо. Проконсультируюсь с Линой и зайду. Между прочим, она твоя преданная поклонница, говорит, прочитала абсолютно все. Знаешь, Леня, у нее слабость и к тебе, и к твоим книгам, она рассуждает о манере изложения, сюжетах, словаре как заправский критик. Я даже позавидовал – такая девушка! Говорит, твой стиль узнает с закрытыми глазами. И архитектор из нее получится прекрасный, что подтверждает тезис о том, что талантливый человек талантлив во всем. – Монаха, похоже, несло. Он поймал внимательный взгляд Добродеева и подмигнул ему. – А глядишь, и сама роман напишет. Кстати, я дал ей почитать тексты Эрика.
–Разве их не убрали? – удивился писатель.
–Убрали. Но я скачал на флешку, когда копался в его компе. На всякий случай. Кроме того, скопировал то, что он выкладывал в Интернете. Так что у меня есть практически все. Полное собрание сочинений.
–Поделишься? – спросил Громов.
–Конечно. Дашь адресок – заброшу. Все-таки
Добродеев фыркнул и замаскировал фырканье кашлем.
–Придется написать, – рассмеялся писатель. – Хотя, если честно, история страшноватая. Одно дело – выдумывать, а другое дело оказаться рядом.
–Чуть ли не участником! – подхватил Монах. – Но ведь только ты сможешь дать полный психологический портрет преступника, ты был с ним знаком, ты с ним общался, ты можешь, в конце концов, расспросить соседей. Кто, как не ты?
–Только с вашей помощью, – кивнул писатель. – Можем вместе, если хочешь, – обратился он к Добродееву.
–Я подумаю, – недовольно буркнул Добродеев.
–Прекрасная идея! – воскликнул Монах. – Грех не выпить! – Он поднял кружку, и они выпили. – Ты, Леня, можешь стать для Алексея этаким литературным гуру и старшим товарищем, – продолжал Монах. – Тем более что он в теме. Представляешь: ветер, метель, холод собачий, город пуст, а Леша крадется за убийцей на старое кладбище. А по дороге тот делает остановку на Черном кургане. Это можно подать так, что у читателя поджилки затрясутся. К тому же твои читатели в основном женщины. Не говоря уже о том, где Леша провел ночь. Кстати, мне звонила Лина, завтра утром мы встречаемся.
–Не только женщины, – заметил Громов. – Просто они читают больше, чем мужчины. Ко мне уже обращались из издательства. Лина? Ну Монах! Такую девушку заинтересовал! Свидание?
–Да нет, говорит, по делу, говорит, кое-что серьезное нужно обсудить. Знаешь, Леня, женщины почему-то испытывают ко мне доверие. Требовала сегодня, но я занят. Из издательства, говоришь, обращались? Вот видишь! И тот факт, что убийца читал твои книги, и то, что ты сам ходил в подозреваемых… это, знаешь ли, уникальный оперативный опыт. Правда, Леша?
Добродеев неохотно кивнул. Был он странно молчалив.
–С вашего позволения, господа… – Писатель вытащил диктофон. – Откроем нашу маленькую пресс-конференцию. У меня к вам несколько вопросов…
Праздник ответов и вопросов продолжался около часа. Монах обстоятельно отвечал на вопросы писателя, привнося в свой рассказ такие колоритные детали, что журналист только вздергивал брови. Он тоже отвечал на вопросы, но скупо, без огонька.
Через час писатель извинился, сказал, что они его гости, заказал мальчикам еще по пивку и убежал, сказав, что его ждут в другом месте.
–Расщедрился, – проворчал Добродеев. – Тоже мне классик! А ты, Монах, тоже растекся, все наработки выложил.
–Не парься, Лео! Знаешь, французы говорят, не важно, что у тебя есть, а важно, как ты этим воспользуешься. Понял?
–При чем тут французы?
–Французы везде при чем. А еще умные люди говорят, что сложные проблемы всегда имеют простые, легкие для понимания неправильные решения. Красиво, правда?
–Ты думаешь? – помолчав, спросил Добродеев, присматриваясь к Монаху, который припал к кружке.