Маятник судьбы

Бачинская Инна Юрьевна

Монах сдернул шарф, поерзал, устраиваясь поудобнее. Он молча смотрел на Лину и думал, что в ее истерике смешались страх, горе и ненависть, и гремучая эта смесь огненной лавиной рванула, как лава из жерла вулкана. Это на пользу, думал Монах, это собиралось так долго, что достаточно было маленького толчка… его визита, чтобы произошел взрыв.

–Она уже призналась? – спросил Миша.

–Нет. Кира свою вину отрицает. Она говорит, что любила Кирилла.

У Лины сузились глаза, и она сказала резко:

–Кира – жестокий человек! Кирилл рассказывал… она настаивала на встречах, она шантажировала его! Она узнала, что он иногда достает наркотики для клиентов, и дала понять, что уничтожит его. Он боялся ее! Он хотел развязаться с ней. Я ее ненавижу! Кирилл был нормальный человек, может, не очень умный и образованный, но на него можно было положиться.

–Наркотики? – удивился Монах, услышавший о этом впервые.

–Я

никому не говорила, не хочу, чтобы трепали его имя. Да и вмешиваться не хочу, а то, знаете… прицепятся, что да как. Жизнь сейчас дорогая, деньги нужны всегда. А у него даже квартиры своей не было. Вот и приходилось вертеться. Пусть получит на полную катушку! – мстительно сказала Лина. Она перестала плакать, засверкала глазами; на скулах ее выступили красные пятна.

Монах взглянул на Мишу, их взгляды скрестились, и Миша отвел свой.

–Киру вчера выпустили, – сказал Монах. – Следствие продолжается.

–Как выпустили?! – Лина перестала плакать. – Она же убийца! Она была у Кирилла в тот вечер! Ее видели!

–Он был убит после ее ухода, Лина. Соседка показала, что видела женщину, выходящую из его квартиры в шесть вечера, а согласно экспертизе, он был убит между десятью вечера и полночью. То есть у него был еще кто-то. Кроме того, есть ряд других нестыковок…

–Она откупилась! – закричала Лина. – Я знала!

Она сидела в кресле, закрыв лицо руками. Плачущая женщина – вид не для слабонервных, тем более молодая и красивая, в открытой маечке и лосинах. Монах скользнул взглядом по ее острым коленкам, тонким рукам, завитку на шее и подумал уже в который раз, что платят ей не зря. Ему было интересно, будет ли она зарабатывать телом в будущем, когда состоится и сделает карьеру, – деньги никогда не бывают лишними, а это не самая тяжелая работа. Ирина-Руна успешно трудилась в банке… Тут главное, как ему казалось, переступить некий психологический барьер и преодолеть дискомфорт. Не то чтобы это его напрягало, нет! Монах был человеком широких взглядов и повидал всякого, но сейчас, спрашивая себя, что он испытывает к Лине, он затруднялся с ответом. Он не знал. Профессия продажной женщины предполагает некий цинизм и притворство – другими словами, то, что называется жизненным опытом. Жизненный опыт – всегда неплохо, он предполагает живучесть в самом прямом смысле слова, неубиваемость и неопускание рук от щелчков судьбы. То есть, с точки зрения женщины, все это как бы на пользу, а с точки зрения мужчины… черт его знает! Если мужчина без воображения – полбеды, а если с воображением? Ну любовь, эмоции, то, се… да, конечно! А потом, когда осядет пыл, не будет ли он смотреть подозрительно на всякую новую тряпку жены, ревновать на ровном месте, подглядывать, подслушивать и не верить ни одному ее слову? Другими словами, сможет ли он ее уважать? «Уважать»! Слово-то какое-то дохлое – при чем уважение, если любовь! Они как-то с Жориком трепались по теме, и Жорик сказал, что он, Монах, чистоплюй и ни хрена в городской жизни не понимает, да какая, к черту, разница, если тебе с ней хорошо? Да за такую женщину, как Лина, он, Жорик, не задумываясь в огонь и воду. А если бы тебе сказали, что твоя Анжелика подрабатывает на стороне, перебил Монах, и Жорик сплюнул, махнул рукой и заткнулся. Есть такие сложные «ситуевины», как любит повторять Жорик, что помочь тут может только «Бюро случайных находок» в лице Монаха, который даст девушке по вызову следующий совет: не сознаваться, держать рот на замке и делать вид, что ничего не было. Точка. Разумеется, если бы эта девушка попросила у него совета. И побоку Мишу – он тоже из прошлой жизни. Уходи, Лина! Беги, девушка – «Черный фарфор»!

А с другой стороны, Монах – старомодный ретроград с дремучими понятиями о приличиях, несмотря на весь свой цинизм, недоверчивость и пофигизм. Пока он сидел в тайге, времена переменились и народ переменился вместе с ними, а кто не успел – сам виноват.

Он сидел перед плачущей девушкой, такой большой, значительный, занявший собою почти весь диван – с рыжей бородой, румяный, похожий на праздничного Деда Мороза.

Лина перестала плакать, вытерла слезы и спросила:

–Еще кофе?

Монах кивнул и пошел за ней. О Мише он забыл напрочь. Тот сидел тихо, как мышь под веником. Монах стал в дверях кухни – следил за девушкой серьезно, даже сумрачно, словно решал сложную задачу, которая предполагала несколько вариантов решения.

Вдруг он сказал:

–Лина, я думаю, вам нужно вернуть деньги.

Лина резко повернулась, грохнула о пол чашка. Монах вздрогнул. Девушка смотрела на него с ужасом.

–Откуда вы… – Она с усилием сглотнула.

–Догадался. Два момента, – сказал Монах. – Первый – вы и Кирилл. Он – ничто, а у вас будущее. Вы с ним были только по одной причине… Когда я услышал, что Кира отдала шантажисту деньги, я понял, что это была за причина. Идея была

ваша? – Не дождавшись ответа, сказал: – Конечно, ваша. Если бы это придумал Кирилл, он бы провернул дельце сам. А вам нужен был соучастник, вы не решились действовать в одиночку. Мой друг Жорик сказал, что такая девушка, как вы, не могла спутаться… извините, Лина, с таким… чудаком, как Кирилл. Я думаю, он прав. И не уехали бы вы вместе никуда, разбежались бы, поделив деньги. Он был испорченным молодым человеком, типичным жиголо, мальчиком по вызову.

Девушка стояла перед ним, опустив руки. Она даже не подняла с пола осколки чашки.

–Я ведь тоже девушка по вызову, – пробормотала она едва слышно.

–Для вас это временное занятие, – сказал Монах и добавил мысленно: «Надеюсь». – А для него продажность была состоянием души и тела. – Это уже вслух.

–А второй? – спросила она, напряженно глядя на Монаха.

–Второй? – переспросил Монах.

–Второй момент… вы сказали, два момента.

–Да, был и второй. Иррациональная ненависть к Кире. Я бы еще понял эту ненависть, если бы вы любили Кирилла: соперница, ревность, зависть… Но ведь вы его не любили. Тогда почему вы с таким жаром говорили о ней, обвиняя ее в убийстве и сводничестве? Я вижу только одну причину: вы пытались оправдаться, вы уговаривали себя, что она дрянной человек и вполне заслужила и шантаж, и кару за убийство. Знаете, Лина, мы часто обвиняем тех, кого обидели… так нам легче справиться с чувством собственной вины. Более того, я даже подумал, что убийство Кирилла на руку в первую очередь вам: не придется делиться, да и опасен он был как соучастник и свидетель. И убивались вы так театрально… опять-таки из чувства вины.

–Вы с ума сошли! – вскрикнула Лина. – Я никогда, слышите? Из-за каких-то грязных денег! Вы… вы… как вы смеете? – Она заплакала.

На пороге появился Миша.

–Линочка, что случилось? Линочка, успокойся, родная! Уходите! – Он бросил неприязненный взгляд на Монаха.

–До свидания, Лина, – сказал Монах. – Кстати! – Он вытащил из кармана джинсов красную флешку, положил на стол: – Почитайте на досуге. Это роман Эрика…

Глава 28

Подведение итогов

Монах и Кира сидели на кухне. Кира, похудевшая и бледная, нехотя ковыряла вилкой в тарелке. Монах с удовольствием наворачивал жареную картошку с мясом и прикладывался к стакану с пивом.

–Как мне жить дальше? – сказала вдруг Кира.

Монах перестал жевать и задумался. Потом сказал:

–Жизнь продолжается, Кира. Я бы поискал работу. Вы дизайнер, Речицкий говорил, оформили ему офис.

–Когда это было! – Она махнула рукой. – Сейчас полно талантливых молодых ребят, я уже не потяну.

–У вас хватает на жизнь? – прямо спросил Монах. – Вам нужна работа или хобби?

–Деньги у меня есть, сидеть дома не хочется. Я бы уехала…

–Кстати, о деньгах. Вам вернули деньги?

–Вернули. Откуда вы знаете?

–Я не знаю, я предположил, – скромно ответил Монах.

–Вы знаете кто?

–Знаю. Деньги вернули лично или подбросили?

–Лично.

–Снимаю шляпу. Смелый поступок. Вы ведь знали, кто шантажист?

–Я не знала, Олег, я предполагала. Не сразу, правда. Потом, когда сидела в тюрьме. Знаете, там хорошо думается и время течет медленно. Раскладываешь все по полочкам, и многое становится на свои места. Я пыталась нарисовать портрет убийцы и шантажиста – беспринципный, жадный, жестокий и, главное, знающий о клубе. А потом задала себе вопрос: зачем были нужны убийства? Чтобы заставить меня платить? Для этого не нужно было убивать. Он мог припугнуть меня разоблачением, и я бы заплатила. Он взял деньги, и сразу же произошло следующее убийство. И вдруг меня осенило: их двое! Есть убийца, и есть шантажист. Убийца убивает, а шантажист просто воспользовался ситуацией. Он тоже знал о клубе и об убийствах, он жаден, мелок, беспринципен, способен на подлость. Только двое знали об убийствах – убийца и Кирилл. Больше никто. Значит, шантажист – один из них. Где-то я читала, что убийцы не занимаются шантажом. Я ведь знала Кирилла, он постоянно говорил о деньгах, куше, выигрыше. Я вспоминала самые незначительные, самые мелкие детали наших отношений, то, что летом он встречался с Ириной. И сейчас я сразу поняла, что у него кто-то есть, – он меня просто отодвинул, хотя прекрасно видел, как мне страшно после убийства Ирины. Сначала я подумала, что он тоже испугался, знаете, я стала человеком, приносящим несчастья, и от меня нужно было держаться подальше. Но оказалось другое – у него появилась новая подруга. Но мне и в голову не приходило, что он был с Линой, она всегда мне нравилась, он ей и в подметки не годился. Сейчас я думаю, что это была ее идея, Кирилл не сообразил бы. А может, мне хочется оправдать его… Мы с ней поговорили по душам, она попросила прощения. Мы посидели, обсудили все, даже поплакали…