Майдан. Нерассказанная история
Шрифт:
1) Сергей Арбузов, и. о. главы Кабмина;
2) Андрей Клюев, глава Администрации Президента;
3) Юрий Бойко, одиозный депутат Партии регионов.
Кандидатуры одна другой краше, вызывающие категорическое неприятие не только у Майдана и оппозиции, но даже внутри самой Партии регионов.
Арбузов — «семья», креатура Александра Януковича.
Клюев — «ястреб войны», креатура Виктора Януковича.
Бойко — перераспределение финансовых потоков, креатура Дмитрия Фирташа.
Рассматривались и три относительно нейтральных варианта: Анатолий Кинах, Елена Лукаш,
Кинах — депутат от ПР, ранее уже имевший опыт работы премьер-министром. «Технический исполнитель» — лучшая и единственная возможная его характеристика.
Лукаш — министр юстиции. Ее кандидатура всплыла во время одного из «мозговых штурмов» в Администрации Президента. Аргументация: молодая женщина, не скомпрометированная коррупционными связями, — это очень «по-европейски». «Под нее» За-ш скорее выделит деньги. Получение новым Кабмином западных кредитов считалось неотъемлемой составляющей его успеха. Денег» казне не хватало катастрофически. Тем не менее те, кто имел доступ к казне, воровать из нее не прекращали.
Сергей Тигипко на тот момент был одним из замов главы фракции ПР и контролировал в ее составе депутатскую группу из трех десятков депутатов.
Из всех перечисленных кандидатов наибольшие шансы имели Андрей Клюев и Сергей Арбузов. Наибольшие — с точки зрения Виктора Януковича. Выдвижение Андрея Клюева, авторству которого цжписывали разгон «студенческого» Майдана, было бы откровенным плевком в лицо протестному движению и могло спровоцировать самую непредсказуемую реакцию улицы. Выдвижение Сергея Арбузова раскололо бы изнутри саму ПР.
Говорит Владимир Рыбак:
«У нас с президентом был на эту тему разговор. Я сказал ему, что ни для Арбузова, ни для Клюева голосов в парламенте нет. При этом у Клюева шансов быть избранным все-таки больше, хотя они и не абсолютные. Несколько раз Янукович спрашивал меня, как настроения внутри большинства и в парламенте в целом, а я все время отвечал, что голосов нет, что нужно искать других кандидатов.
Однажды Виктор Федорович спросил: «А как ты отнесешься к тому, если я внесу твою кандидатуру?» Но я категорически отказался. Мне уже шестьдесят шесть лет — только премьерства мне еще не хватало!»
Добавляет Вадим Новинский:
«Семнадцатого Арбузов еще сам обзванивал депутатов — агитировал поддерживать и продвигать его кандидатуру на
премьерство. В тот же день я был в АП — это зафиксировано в журнале посещений. Говорил Януковичу: ни в коем случае не вносите Арбузова. Он — первый по антирейтишу. Это спровоцирует такой взрыв, что вы потом не будете знать, что с этим делать. Да, говорит, я согласен. Второй по антирейтингу, продолжаю я тогда, Клюев».
Но мнение соратников не очень беспокоило Виктора Януковича. Вечером 17 февраля поступила информация: он сделал ставку на Сергея Арбузова. Однако за ночь что-то переменилось. В девять утра 18-го глава фракции ПР Александр Ефремов приехал в парламент с другими вводными.
Что именно произошло, стало понятно лишь полгода спустя. В те дни в «Межигорье» состоялась встреча Януковича с одним из его близких соратников. Из тех немногих,
«У нас с ним был очень жесткий разговор. Очень жесткий. Не так, как обычно говорят с президентом — комплементарно, а жестко, — вспоминает мой собеседник. — Я сказал все напрямую (о деятельности молодой команды. — С. К.). То, что творили «младореформаторы», особенно в последние дни, даже Янукович не вполне знал. И Саша не все знал. А я знал. И он, Янукович, дал мне слово, что больше этого не допустит».
В ходе той же встречи Виктор Янукович сообщил своему визави, что в свете этих обстоятельств принял решение внести на должность премьера кандидатуру Сергея Тигипко. Говорил ли он об этом еще кому-нибудь? Скорее всего, нет. Знал ли об этом сам Тигипко? Скорее всего, нет.
Вопрос премьерства был слишком серьезен. Внутри власти шла отчаянная борьба за пост, за сохранение сфер влияния. Янукович метался в выборе между здравым смыслом (отдаленным подобием которого был для него Тигипко) и интересом «семьи» (Сергей Арбузов). Именно поэтому во вторник утром Александр Ефремов приехал в Раду «с пустыми руками» — кандидатуры премьера не было.
Утро 18-го выдалось солнечным, ясным — нетипичным для киевского февраля. Ничто не предвещало беды. К восьми утра колонны уже были сформированы. Первыми двигались отряды Самообороны — мужчины в самодельной амуниции, с деревянными щитами и в касках. Они же прикрывали фланги слева и справа. За Самообороной шли мирные митингующие. Людей было очень много: молодежь, женщины, пожилые люди. Шли в приподнятом настроении, шутили, весело переговаривались. Кто-то даже запевал песни.
На середине улицы, у верхнего выхода из станции метро «Крещатик», на перекрестке Институтской и Ольгинской, шествие замедлилось. Тут стоял первый кордон Внутренних войск. Их тыл по обе стороны улицы прикрывали бронированные спецмашины. Для прохода оставался узкий коридор. Создавался «эффект бутылочного горлышка», но давки не было. Взобравшись на наспех сооруженное у самого кордона возвышение, несколько майдановцев «регулировали» движение.
Ближе к десяти пробраться к парламенту вверх по Институтской было довольно проблематично — вся она была запружена людьми. И люди продолжали прибывать. Сколько тысяч митингующих вместила Институтская в то утро, точно не скажет никто. Человеческое море колыхалось от самого Майдана, вливалось в узкие пределы улицы, подпитывалось ручейками из соседних переулков.
Без двадцати девять я вынырнула из брюха подземного торгового центра «Глобус» у подножия гостиницы «Украина». В парламенте уже шло заседание фракции Партии регионов. Знакомые депутаты присылали смс-ки. «Ночью посчитали, что голосов за Арбузова нет. Ефремов пытается переубеждать нас. Срывается на крик, настаивает… Но…» Депутаты рассчитывали, что на заседании фракции:
а) им назовут фамилию кандидата на премьерство;
б) предложат варианты компромисса с оппозицией по болезненному вопросу возвращения к Конституции 2004 года;