Майкл Джексон: Заговор

Джонс Афродита

Где-то на заднем плане была слышна песня, которую напевал Майкл: "Улыбайся, даже когда сердце стонет. Улыбайся, даже когда оно разбито". Это была попытка Майкла раздуть в Гэвине огонёк жизни, и мальчик держался храбро, стараясь не выдавать свою грусть. Этот видеоклип производил тяжкое впечатление. Присяжные увидели, что Майкл всеми силами старается поднять дух Гэвина, но мальчик был так тяжело болен, что Майклу большим трудом удавалось вызвать в нём улыбку.

Том Мезеро спрашивал Стара о том, проводил ли Майкл много времени с Гэвином, пытаясь излечить его от болезни, старался ли Майкл помочь мальчику победить рак. Позиция Стара тут же становилась враждебной. Стар не припомнил о том, как Майкл учил Гэвина методу "визуализации желаний" – внушению,

с помощью котрого мальчик мог попытаться "поглотить все больные клетки". Пожалуй, Стара злили вопросы Мезеро, ведь ему так хотелось убедить присяжных в том, что Майкла на самом деле не заботило окончательное выздоровление Гэвина.

Продемонстрированный Томом Мезеро вещдок за номером 340, "фильм-опровержение", начинался с показа семьи Арвизо, сидящей попарно: Джанет и Гэвин – в первом ряду, Дэйвеллин и Стар – за ними, на втором ярусе. Джанет и дети переговаривались друг с другом, и это было слышно. На самом деле, в течении некоторого времени они даже не знали, что запись уже идёт, и эта изъятая часть "фильма-опровержения", равно как и вся остальная запись, должна была быть использована в суде.

Неопознанный мужчина призывал к тишине во время съёмки, и Хамид Мослехи, видео-оператор Майкла, сказал семье Арвизо, что хочет, чтобы они чувствовали себя расковано. Он уверил их, что если на какие-то вопросы они не захотят отвечать, или не пожелают обсуждать какие-либо темы, они могут сказать об этом прямо, и больше это затрагивать не будут.

С самого начала записи Джанет приняла на себя "командование парадом", расставляя своих детей, призывая их сидеть прямо, раздавая команды, демонстрируя готовность говорить о болезни Гэвина. Джанет объяснила на камеру, "Эти прекрасные отношения [между Майклом и её сыном] начались из боли и развились в что-то совершенно чудесное".

Гэвин в деталях вспоминал тот момент, когда Майкл позвонил ему в первый раз. Он описал свой шок и потрясение, которые он испытал, услышав голос Майкла в трубке телефона своей бабушки. Они немного поговорили о заболевании Гэвина, и мальчик признался, что когда Майкл впервые упомянул о приглашении в Неверленд, он даже никогда не слышал об этом месте. Гэвин подумал, что это какое-то ранчо для выездов за город, "с лошадьми и прочее". Мальчик делился, как было волнительно собирать вещи в дорогу, как всей семьёй они сели в лимузин и два с половиной часа ехали по самым красивым местам, которые им приходилось видеть. Гэвин охарактеризовал Майкла, как "клёвого". Он рассказал, что когда вся семья прибыла, Майкл что-то жевал, а потом подошёл и обнял каждого. Потом Майкл "быстро ушёл, потому что у него были какие-то дела". Гэвин вспомнил первый вечер, когда они с Майклом "начали тусоваться вместе", и он спросил Майкла, можно ли ему остаться в его комнате. Его брат Стар тоже захотел остаться с Майклом. Мысль переночевать в основном доме с Майклом, а не в гостевом с родителями, была высказана весьма красноречивым тоном.

– Ну, если твои родители не будут возражать, то я не против – ответил Майкл.

Гэвин сказал, что был очень счастлив, когда родители дали разрешение. Гэвин рассказывал о том, как он остался в комнате Майкла, как Майкл складывал кипу одеял, как он и Стар спали на кровати, а Майкл устроился на полу. Гэвин заявил, что когда они с Майклом говорили об этом, Майкл в конце сказал:

– Ладно, если ты меня любишь, ложись на моей кровати.

Гэвин вспоминал, как здорово было спать на огромной, королевских размеров кровати Майкла, и что Майкл со своим другом Френком постелили стопку мягких одеял и легли спать на полу. Это было в ту самую первую ночь Гэвина в Неверленде.

В выражениях Гэвина Майкл был "добрый, любящий, простой человек". Он сказал, что "когда пообщаешься с ним, сразу возникает ощущение, что ты знаешь его уже давно". Гэвин заявил, что он "привязался к Майклу" очень быстро

и ощущал от него "доброту и счастье".

Первое впечатление Джанет о Майкле было схожим. Она была впечатлёна знакомством с суперзвездой, а то, как зажглись глаза её сына, трогало её душу.

Джанет сказала, что Майкл был послан в ответ на её молитвы. Джанет клялась: все доктора твердили, что вылечить Гэвина невозможно, что все процедуры носят экспериментальный характер, и что болезнь её сына в тяжёлой и необратимой стадии. Джанет сказала, что Майкл принёс "столь необходимую любовь в очень тяжёлый период её жизни". "Привезите мне его, и мы окутаем его любовью", – однажды сказал Майкл Джанет. Она говорила на камеру, что когда врачи заявили, что у Гэвина нет шансов выжить, "Майкл говорил: я не приму это". Когда врачи сказали, что надежды нет, Майкл говорил: есть.

– Господь несёт свой промысел через людей – говорила Джанет. – И он избрал Майкла, чтобы через него вдохнуть жизнь в Гэвина, меня и двух моих других детей.

Джанет так описывала отцовское участие Майкла: "он делал даже больше, чем мог". Когда Гэвину требовались множественные переливания крови – а у него была очень редкая группа, четвёртая отрицательная,– Майкл всегда удостоверялся, есть ли достаточно крови для трансплантации, словно исполняя отцовский долг. Он даже сам искал доноров, и делал всё, чтобы Гэвин не волновался по поводу будущих переливаний. Джанет сказала, что когда Майкл начал активно помогать их семье, отношения между ними становились крепче. Майкл взял детей "под своё крыло", и её сердце ликовало, потому что когда её дети были с Майклом, они не испытывали нехватку в собственном отце, – говорила Джанет, глядя в камеру.

Жюри присяжных слушали, как Стар на видеозаписи говорил, что его первое впечатление от Майкла было, словно "он его отец".

– На самом деле, он был нам роднее, чем наш биологический отец – сказал Стар.

– Он дал моему брату ту искру, в которой тот очень нуждался – вторила ему Дэйвеллин. – Ведь мой брат был в такой стадии, что он не мог двигаться, даже говорить не мог. Он так много дал моему брату.

Джанет сказала, что Гэвин спросил, может ли он называть Майкла "папой", и тот ответил "конечно". Джанет говорила, что все двери Неверленда были распахнуты для её детей, и утверждала, что Майкл считал их своей семьёй. Согласно детям Арвизо, Майкл вёл себя по отношению к ним, как отец: порой давая советы или помогая в домашних заботах.

– Я очень люблю в Майкле это его отцовское воздействие на моих детей, – говорила Джанет. – Он направляет их. У него потрясающее чувство юмора. Он помогает им поверить, что мечты сбываются, если в сердце жива надежда.

Видео-оператор попросил их описать "обычный день" с Майклом. Гэвин рассказал, что он с сестрой и братом шли в дом, к Майклу, и здоровались. Майкл рассказывал им, куда ему надо ехать, обычно в студию, и предлагал ребятам "развлечься". Они втроём катались на аттракционах, смотрели кино, и веселились весь день, а потом Майкл возвращался, и они "тусовались с ним". Когда у Майкла бывало свободное время, они могли вместе кататься на каруселях, устраивать битвы, смотреть кино – и всегда смеялись и шутили.

Джанет говорила, что "он показал им те основы, из которых и состоит жизнь. Это и есть любящая, настоящая семья". "Майкла занимали добрые, сердечные мысли. Он очень хотел, чтобы дети стали настоящими леди и джентльменами. И он помогал мне в этом, воплощая роль отца в их жизни, отца, которого у них никогда не было".

– Моя материнская ответственность заключается в том, чтобы быть уверенной, что мои дети в безопасности и надёжном, не травмирующем психику окружении. И когда они рядом с Майклом, он излучает всё это. Взяв их под своё крыло, он был уверен, что самая важная вещь – то, что мои дети счастливы и спокойны. Это то счастье, которого у них никогда не было в жизни.