Майкл Вэй. Арестант камеры 25
Шрифт:
— Hai, сэр.
— Запишите на мой счёт, чаевые — тридцать процентов.
— Да, сэр. Большое спасибо, сэр.
У ресторана стоял чёрный «кадиллак-эскалэйд» с тонированными стёклами. Двое одетых в чёрное охранников с ушными радиопередатчиками и огромных солнечных очках вытянулись в струнку при виде доктора, но тот лишь отмахнулся:
— Расслабьтесь, ребята. Мы прогуляемся.
— А куда? — вырвалось у Тейлор.
— Слыхала про Гарри Уинстона?
— Это который ювелир?
— Точно, — подтвердил удивлённый
— Из песни «Бриллианты — лучшие друзья девушки». Там есть строчка «отведи меня к Гарри Уинстону».
— Браво! — расхохотался доктор. — Молодец, Тейлор. Правда, тебе такие песни слушать рановато.
— Моей маме она очень нравилась. Вернее, нравится, — испуганно поправилась Тейлор.
— А тебе известно, — продолжал Люк, — что в своё время Гарри Уинстон приобрёл, а после продал знаменитейший в истории голубой алмаз «Надежда», весом более сорока пяти карат? Сейчас он выставлен в Национальном музее естественной истории в Вашингтоне. Самое поразительное, что ювелир не просто выкупил драгоценность, некогда принадлежащую королю Людовику XIV, но и решился его отшлифовать. Иначе говоря, ему хватило смелости рискнуть и улучшить и без того чудный камень. Так творится история! Надо лишь приложить усилия. Ну вот мы и пришли, — сообщил он, указывая на здание из гладкого серого камня. Над входом висела простая медная табличка с буквами «HW», и ниже — «Harry Winston».
Служащий магазина приветливо распахнул дверь.
— Добро пожаловать, мистер Люк.
— Дамы, после вас! — улыбнулся доктор, пропуская близняшек вперёд.
Обстановка поразила Тейлор своим великолепием. Повсюду — прилавки красного дерева, окон нет, но ярко светят огромные бра на стенах. С порога ощущались приятная прохлада и почти благоговейная тишина, какая обычно царит в музеях и библиотеках.
— Если покупать драгоценности, то только здесь! — авторитетно заявила Тара. — Все звёзды Голливуда отовариваются тут перед вручением «Оскара».
Люк повернулся к Тейлор:
— А ты у нас самая настоящая звезда.
Из дальнего конца павильона к ним спешил степенный седовласый джентльмен.
— Доктор Люк, счастлив вас видеть, — произнёс он с сильным французским акцентом. — Я приготовил колье, как вы и просили.
— Благодарю, — кивнул доктор. — Тара, не оставишь нас с Тейлор? Можешь пока присмотреть серёжки.
— Есть, сэр!
— Тейлор, прошу за мной.
Ювелир проводил доктора и его спутницу в небольшую комнатку с круглым мраморным столом посередине, где лежали зеркало и увеличительное стекло.
— Желаете взглянуть на приготовленные образцы?
— Будьте так добры, — чопорно, в тон французу ответил Люк и заговорщицки подмигнул Тейлор.
Кивнув, ювелир удалился, но уже через минуту вернулся с тремя замшевыми футлярами и почтительно разложил их перед Тейлор.
— Итак, — начал он, поочерёдно поднимая крышки, — позвольте продемонстрировать экземпляр из нашей классической коллекции. «Звеньевое колье». Всего триста пятьдесят восемь
— Как красиво! — восхитилась Тейлор, разглядывая колье.
— Может, примеришь? — спросил доктор Люк.
— С удовольствием! — Тейлор приподняла волосы, пока ювелир застёгивал тяжёлое колье. Драгоценный металл приятно холодил кожу. Тейлор посмотрела на себя в овальное зеркальце, любезно пододвинутое французом. Бриллианты сияли и переливались у неё на шее.
— Вау! — только и вымолвила она, касаясь украшения.
— Теперь, пожалуйста, следующее, — попросил Люк.
— Как, ещё? — ахнула Тейлор.
Ювелир кивнул, пододвигая второй футляр.
— Вот, «Венок младенца». Всего сто семнадцать бриллиантов круглой и продолговатой огранки, общим весом в двадцать пять карат. Сама подвеска выполнена из платины.
Второе колье оказалось короче и шире, со звеньями в форме остролиста.
— Нравится? — улыбнулся доктор Люк.
— Конечно!
— И напоследок, — продолжал ювелир, — нечто совершенно особенное. «Сердце ночи», всего шестьдесят бриллиантов круглой и грушевидной огранки, общим весом в тринадцать карат. Подвеска платиновая.
Тейлор не могла оторваться от изящной платиновой подвески, на которой бриллианты разной огранки составляли причудливый узор. От созерцания её отвлек голос доктора Люка:
— Ну, какое тебе больше по душе?
Тейлор не сдержала улыбки.
— Последнее, однозначно, — ответила она, несмело дотронувшись до «Сердца».
Ювелир одобрительно кивнул:
— Прекрасный выбор.
— Мы примерим? — поинтересовался доктор.
Взяв протянутую подвеску, он бережно надел её на Тейлор. Драгоценные камни сверкали на загорелой коже, точно живые капли росы. Тейлор восторженно рассматривала себя в зеркало. Видели бы её сейчас друзья!.. Воспоминание о друзьях омрачило радостный момент. Она страшно скучала по ним и стыдилась, что развлекается.
— Как тебе? — спросил доктор Люк.
— Ничего прекраснее в жизни не видела!
— На сколько тянет безделушка? — обратился доктор к французу.
— Минуту, сэр. — Тот поспешно перевернул ценник. — Цена — сто шестьдесят восемь.
— Сто шестьдесят восемь долларов? — удивилась Тейлор.
Ювелир едва не поперхнулся.
— Нет, — покачал головой Люк, — сто шестьдесят восемь тысяч долларов.
Тейлор неуютно заёрзала в кресле.
— Это всё равно что носить на шее дом!
— К счастью, колье не в пример легче, — пошутил доктор. — А вообще, нравится?
— Конечно! Такая красота.
— Отлично, тогда забирай. Будет подарок по случаю твоего возвращения домой.
Тейлор обомлела.
— Вы шутите?
Доктор Люк положил ей руку на голое плечо.
— Не имею привычки шутить о серьёзных вещах. Мы действительно рады, что отныне ты дома.
Пока он говорил, его мысли потоком хлынули в сознание Тейлор. Зловещие и тёмные, как сама ночь, они до смерти напугали девочку. Она отпрянула, с трудом подавляя тошноту.