Майло Тэлон
Шрифт:
На другой стороне находилась дюжина домов, включая отель, ресторан, еще один магазин, конюшню, кузницу и несколько маленьких лавочек и контор.
Заплатив конюху пару долларов, чтобы он почистил и накормил коня, я взял свой винчестер и седельные сумки и направился к отелю.
В городишке наступило время ужина, и на улице народу было мало. Бродячая собака, лежавшая в пыли, помахала хвостом, словно прося, чтобы ее не гнали, у коновязи отдыхало несколько лошадей. В какой-то момент я увидел, как засветилась сигарета в темном дверном проеме пустого дома, и почувствовал вес золота,
– Комнату, - сказал я.
Рыжие усы посмотрели на меня с кислой неприязнью. Он на своем веку повидал много ковбоев.
– Есть постель в комнате на троих. Стоит четвертак.
– Комната, - повторил я, - одна комната на одного.
– Комната обойдется вам в пятьдесят центов, - небрежно произнес он, ожидая, что я откажусь.
Моя рука оставила на стойке монету в полдоллара.
– Дайте мне ключ, сказал я.
– Ключей нет. Люди уносят их с собой.
– Он показал на лестницу. Наверх и направо. Угловая комната. Если нужно, можете подставить под дверную ручку стул.
– Я сплю чутко, - сказал я, - к тому же я пугливый. Провел слишком много времени на индейских территориях. Если услышите ночью выстрел, приходите и заберите труп чужака.
Он скучно посмотрел на меня и вернулся к своей газете.
– Где лучше всего кормят?
– Третья дверь вниз по улице. "Кухня Мэгги". Ее самой в это время уже не будет, но повар - один из лучших.
Повлияло ли на него то, что я заплатил за комнату вперед, или на нем благотворно отразились гастрономические темы, но портье вдруг разговорился. Он заглянул в журнал регистраций.
– Тэлон? Это что-то вроде клешни?*
– Да. Один мой предок взял это имя, потому что вместо правой руки у него была клешня. В свое время он поцарапал ею много народа. Во всяком случае, я так слыхал.
Он подумал, что я шучу, но я не шутил. Каждый Тэлон знал историю этого ожесточенного старика, от которого пошла наша семья. Это было давным-давно, и для большинства из нас все, что нам осталось от предков, было несколько историй, хотя ходили слухи о богатой недвижимости в руках Тэлонов и о зарытых ими сокровищами.
Долго у нас пробудете?
– спросил портье.
– День-два.
– Я помолчал. Всегда надо первому дать причину приезда, чтобы потом о ней никто не допытывался.
– Работал все лето. Подумал, что подошло время немного отдохнуть. Но меня могли видеть, когда я выходил из персонального вагона, поэтому я добавил: - Я не откажусь от хорошей работы, если подвернется случай. Я присматриваюсь. Хочу получить работу проводника у охотников или что-нибудь в этом роде. Думал, что ребятам в персональном вагоне нужен проводник, но оказалось, что не
Портье покачал головой.
– Он тут два или три дня. Я слыхал, он интересуется землей. У них есть свой проводник или кто он там.
Комната была хорошей, если такие комнаты вообще можно назвать хорошими: двойная кровать, умывальник с белой раковиной и кувшином на тумбочке, два кресла, одно из которых качалка, и вязаный коврик на полу. На другой маленькой тумбочке у кровати - керосиновая лампа, которую я не собирался зажигать. Мои глаза уже привыкли к темноте, и я не собирался рекламировать, какую комнату я занял. Не отодвигая штор, я выглянул на улицу, и мне показалось, что в дверном проеме пустого дома скрывается человек.
Конечно, это мог быть какой-нибудь ковбой, которому некуда идти или у которого нет денег, либо какой-то парень, ожидающий свою девушку, но, будучи осторожным, человек продлевает себе жизнь.
Он увидит меня, когда я выйду из отеля, если только... Спустившись по лестнице, я повернул к задней стене отеля и вышел через черный ход.
Выйдя из двери, я быстро отступил в сторону и осмотрелся в темноте, сам оставаясь в густой тени. В задней двери и окне третьего дома, который стоял дальше по улице, горел свет. Наверное это и есть ресторан. Следуя по темной тропинке, которая вела мимо задних дворов, я чуть не влетел под ведро воды, которое мужчина в белом переднике собирался выплеснуть через черный ход.
– Привет, - тихо сказал я.
– Ничего, если я пройду через кухню?
– Если хотите, - человек в белом переднике широко раскрыл дверь. Кто-нибудь у входа, кого вы не желаете видеть?
Лицо повара потемнело от солнца и ветра, а время избороздило его морщинами. Я бы поставил свое месячное жалование, что в свое время он немало поездил в походной кухне на перегонах скота.
Я дружески улыбнулся.
– Точно не могу сказать. Насколько знаю, за моим скальпом сейчас не охотятся, но с другой стороны, напротив вас в пустом доме стоит парень, который, кажется, кого-то ждет. Вы повар?
– Шеф-повар и посудомойка. Окончил школу поваров в лучших походных кухнях, которые когда-либо скрипели по равнинам, и ни одного недовольного ковбоя. Я жарю и пеку.
Он был широкоплечим человеком лет пятидесяти или старше, очень худощавый, со свисающими вниз седыми усами.
– Я просто устал спать на земле и вставать в три утра.
Когда мы прошли на кухню, он снова взглянул на меня.
– Наши дороги уже пересекались. Где-то в Монтане. Я был дружен с вашими родственниками из Теннесси.
– Приятно познакомиться. Понимаю, почему вы устали спать на земле. Я и сам иногда устаю.
Повар вытер руки о передник.
– Сегодня есть ростбиф. Если хотите, могу взболтать пару яиц. Обычно в такое время мы этого не делаем, но поскольку вы друг и все такое...
– С удовольствием. Я три месяца не видел яиц. Но я съем и ростбиф.
– Так и думал.
– Он помолчал, оглядывая меня.
– Мое имя Шафер. Герман Шафер.
– Теперь я вас вспомнил. Вы были поваром на ранчо "Ленивое О", так ведь? А я работал на "Двойном У".