Майор из Варшавы
Шрифт:
— А разве тут есть такие, — майор обвел тяжелым взглядом присутствующих, — кто готов при появлении польского флага кидать гранаты в окна гайдамаков и прятаться, если на немецком столбе повиснет желто-блакитный?
Все хорошо поняли, что имел в виду пан Казимир, и в комнате повисла гнетущая тишина. Похоже, разговор становился ненужно-острым, и, не выдержав напряжения, капитан-артиллерист порывисто встал.
— Панове, я понимаю пана майора! Да, мы несем издержки… Но здесь Польша, и мы должны демонстрировать наше присутствие! Наша задача вернуть
Все выжидательно посмотрели на пана Казимир, и майор медленно, взвешивая каждое слово, сказал:
— Я, так же, как и вы, если не больше, хочу того же…
— А долг солдата? — лицо артиллериста исказила судорога.
— Долг солдата — это чаще всего смерть в грязной канаве, и я хочу знать, что мы скажем нашим хлопам, поскольку Польша это не только мы, но и они тоже.
Молчавший до сих пор дородный усач, о котором пан Казимир знал только то, что в прошлом он крупный помещик, ехидно бросил:
— Уж не хочет ли пан майор, чтоб я уступил этому быдлу свое право на землю?
— А какие теперь у пана права? — в голосе пана Казимира скользнуло презрение. — Права были, пока у нас было государство, армия, сила! И если мы опять не сможем завоевать это своей кровью, нам придется принять решение победителя таким, каким оно будет!
— Наконец-то я слышу слова мужчины! — Полковник Адам сорвался с места и забегал возле стола. — Да, мы соберем наших солдат! Мы двинем нашу армию на Варшаву! Мы как буря пройдем по родной земле, возрождая ее величие! Но мы должны помнить, наш враг, как двуликий Янус, и немцы, и большевики!
Выждав короткую паузу, пан Казимир с достоинством ответил:
— Чтобы этот план стал реальным, нужны десятки дивизий, тысячи пушек, танков, самолетов… Кто и за что нам все это даст?
— К сожалению, в словах пана майора много правды. Слишком много… — Не вставая с места, викарный приосанился, и голос его окреп. — И я думаю, все сказанное вне нашей компетенции. Хотя, я убежден, никто из нас не теряет ни мужества, ни надежды. Я убежден, что последнее слово скажет все-таки Лондон, а не Москва, а пока хотел бы знать, готов ли пан майор сейчас помочь нам?
— О какой помощи речь?
— Пан майор знает, где находится инженер Брониславский?
— Знаю, конечно… — машинально ответил пан Казимир.
Вопрос был так неожиданен, что сначала вызвал всего лишь удивление, которое только усилилилось, когда и полковник Адам спросил:
— И пан майор готов переправить его в Лондон?
— Как?
Задавая этот, в общем-то, бесполезный вопрос, пан Казимир выигрывал время, нужное ему для размышления.
— Я смогу по цепочке передать его в отряд Неша. — Полковник Адам перестал бегать и наклонился к столу. — Оттуда он сможет улететь прямо в Лондон…
На этот раз пан Казимир довольно долго молчал. На секунду мелькнула мысль сказать правду, но майор ее тут же отбросил. Ситуация складывалась слишком заманчивая, к тому же в голове возникла одна комбинация, и пан Казимир медленно,
— Я согласен, но при одном условии. Чтобы проверить надежность, первым по вашей дороге от меня пройдет другой человек…
Собравшиеся переглянулись между собой, викарный облегченно вздохнул, полковник Адам улыбнулся, и в комнате воцарилась по крайней мере внешняя доброжелательность…
Мелкая вонючая речонка, собиравшая всю грязь, стекавшую с обывательских огородов, петляла по задворкам предместья Черчице. За ней тянулся узкий заболоченный луг, а по берегам густо рос еще не вырубленный горожанами кустарник.
Стоя на едва заметной тропинке, пан Казимир внимательно осмотрелся и, только убедившись, что все спокойно, начал прямиком спускаться по травяному откосу, балансируя для устойчивости тяжелым докторским саквояжем. Здесь, на берегу речки, в зарослях верболоза, забившись в самую середину, его ждал Мендель. Похоже, за время отстуствия пана Казимира он так никуда и не вылезал. Во всяком случае, гляля на его жалкую, скорчившуюся между тоненьких веток фигуру, майор решил, что так оно и есть.
С шумом продравшись ближе, пан Казимир присел на корточки и удовлетворенно фыркнул.
— Ну, старина, еле отыскал твою «скрытку». Забирай свое барахло.
Майор швырнул порядком оттянувший руку саквояж на траву, и он, глухо чавкнув, косо застрял в сыром, податливом грунте.
Вздрагивающими пальцами Мендель потрогал старую, истертую кожу саквояжа и отрешенно посмотрел на пана Казимира.
— Барахло?.. Мендель не позволит себе просить за барахло, спрятанное в подвале гетто. Я не взял его тогда, не возьму и теперь. Там золото… Золото для пана майора…
Пан Казимир ткнул саквояж носком сапога и подвинул его ближе к Менделю.
— Старина, я все понимаю. Но ты возьмешь его с собой. Оно тебе пригодится в Лондоне. Я не буду врать, может, дойти туда тебе не удастся, но это дорога опасна для всех в равной степени.
— Я тоже все понимаю. Пусть пан майор не беспокоится. Даже если Мендель — просто палка, которой дразнят змею, он все равно пойдет.
— Ты хорошо сказал, старина, — пан Казимир глухо прокашлялся. — Только не палка, а ящерица, и этот саквояж — твой хвост…
— Пан майор… — Мендель как-то по-особому глянул на пана Казимира. — Я примерно догадываюсь, чем все кончится… И если я дойду, и если пан майор уцелеет и ему тоже придется ехать в Лондон, то место совладельца фирмы «Мендель и К°» ему гарантировано!
— Спасибо тебе, старина, — пан Казимир грустно улыбнулся и ткнул саквояж носком сапога. — А теперь бери его и двигаем…
Никем не замеченные, они по тропинке выбрались на «Уланскую» и через сад прошли к черному ходу заброшенного дома. Там, в комнате с выбитыми окнами, их ждали двое. Один был капитан-артиллерист, встречавший майора на конспиративной квартире вместе с «полковником Адамом», второго пан Казимир не знал.