Майор Пронин и господин Хуммер
Шрифт:
Теперь рассмотрим вторую опасность. Могут ли быть у Хуммера агенты в Москве, о которых я не знаю? Этого нельзя исключать. Тут возможен и блок с троцкистами. К этому надо быть готовым. И Железнова предупредить, чтобы ко всему был готов. Там есть боевые ребята. Стреляют без малейшего смущения. И опыт у них в этом деле богатый – метко бьют по цели. Огромный пустой дом. Я засылаю туда своего человека – лучшего ученика, которого знаю с его малых лет. Виктора своего. А если там уже разведчики Троцкого, с которыми успел связаться Хуммер? Должны мы быть готовы к такой неприятности? Что это означает? Означает, что проверить место действия следует заранее. Обогнать всех противников – даже, если они существуют только в моем воображении. Как говорил Железный Феликс?
Пронин решил первым поехать на Поварскую. Не за час, а за три часа до встречи Чичерина с Хуммером. «Сам там все обойду, поползаю везде – и с Виктором встречусь».
Коробейников быстро домчал его до того самого дома, только остановились они не у парадного подъезда, а во дворе, где имелся черный ход, а над ним – окна, которые нетрудно взломать. Тихо и плавно. Коробейникова он срочно отослал к Хуммеру: «Поступаешь полностью в его распоряжение, вози, куда прикажет. Русский он, как ты прекрасно знаешь, понимает не хуже нас с тобой».
Черный ход заперт. Кто знает, может быть, где-то там скрывается красноармеец из охраны наркомата иностранных дел? А окно расположено между первым и вторым этажом, на лестничной площадке. Подтянуться туда – пара пустяков. Есть, за что зацепиться.
Вспомнил Пронин свои детские столярные навыки. Огляделся. Вокруг – никого. Считай, повезло. Он достал долото, осторожно подцепил раму, окно легко поддалось. Туда и юркнул Пронин – даже пиджака не порвал. И снова оказался в помещении пустом и освещенном. Но здесь могли располагаться секретные посты охраны… Пронин решил обследовать верхние этажи. Бесшумно поднялся на второй, затем на третий этаж. Стал обходить там коридоры, заглядывая в окна. Везде ремонт с иголочки, чистота. А уборщиц не видно… Этаж явно был необитаем, Пронин напряженно прислушивался, пытаясь уловить чье-то дыхание – но тщетно. И пахло только паркетным лаком. Ни на втором, ни на третьем этаже явно никто не курил. И все-таки доверять тишине нельзя.
Пронин обходил коридоры, кабинеты и залы, приглядываясь к обстановке. Почти всюду горел свет. Кто-то явно следил за этим хозяйством, но – кто и где? На первом и подвальном этаже? Возможно. Там нас принимал Чичерин, там располагалась знаменитая баня, где-то там, скорее всего, дежурил охранник. В одном из кабинетов Пронин заметил… аквариум. И не заброшенный. Чистое стекло, сытые, красивые рыбки плавают вокруг металлического дворца. В специальном коробе – корм. Значит, кто-то бывал здесь сегодня. Даже тонкого слоя пыли на мебели нет! Отсутствуют и следы на вымытом паркете и на ворсистых коврах. Настоящий дворец разбойников из «Тысяча и одной ночи», только сокровищ не хватает, если золотых рыбок не считать.
Пронин добрался до последнего, четвертого этажа. Там тоже никого не было. Но одну любопытную находку он сделал: там имелось тайное небольшое окошко, из которого можно было тихо и аккуратно вытащить кружок стекла – точь в точь для пулеметного ствола. Дом явно готовили к обороне на крайний случай. Что ж, в 1917 году в Москве шли настоящие бои. Возможно, этот дом уже тогда был оплотом нашей партии. Впрочем, на стенах следов пуль не было. И оружия Пронин нигде не нашел. Даже подозрительных запертых шкафов не было.
С Железновым они договорились встретиться на втором этаже. Пронин взглянул на часы: Виктор прибудет через двадцать минут. Подождем. Он все никак не мог понять – зачем Чичерину нужен пустой огромный четырехэтажный дом, в котором все готово для отдыха и работы, а используется только подвальный этаж. Загадка! Неужели в нашей суматохе и бесхозяйственности у наркома просто не дошли руки до этого дома? Но тогда почему он аккуратно следит порядком на всех этажах? К чему-то готовится? Держит в резерве для тайных встреч? Для оргий? Нет, вряд ли. На верхних этажах комнаты обставлены в деловом стиле. Для оргий ему хватает подвального и, может
Пронин подошел к лестнице, ведущей к слуховому окну и на крышу. Железная дверь закрывалась на засов, который недавно промасливали, и он легко открывался и с внешней, и с внутренней стороны. Пронин открыл его. Снова загадки, странные и абсурдные. Абсурды, парадоксы – все это в духе Чичерина. Пронин поднялся наверх. Перед выходом на крышу имелась аккуратная тесная комната с кушеткой, на которой сравнительно недавно кто-то спал. Но главное – там имелся металлический сейф метра в полтора высотой. Тяжелый – с места не сдвинешь. Там явно хранили оружие, чтобы вести огонь с крыши. Дело привычное по нашим революционным временам. Открыть сейф Пронин не пытался: нужно было знать код. Он вышел на крышу. Там в специальном домике хранились инструменты для чистки снега и грязи. А больше – ничего. То есть, ничего подозрительного. Обычные дворницкие принадлежности. Только самого дворника не было. Пронин, пригнувшись, прошел по периметру крыши, на всякий случай изучая дворы и окрестности Поварской, окружавшие этот корпус. Никакого движения возле подъезда не было.
Что ж, итог рекогносцировки можно было определить так: на четырех этажах и на крыше Пронин не заметил ни души и ничего подозрительного, кроме запертого сейфа. Вполне возможно, при этом в подвальном этаже, как прежде, теплилась жизнь и готовилась к употреблению роскошная баня. Пронин – снова бесшумно – спустился на второй этаж и устроился в одной из пустых комнат, ожидая Железнова. Там на столе лежала стопка газет. Пронин на цыпочках подошел к столу: последняя газета – «Московский большевик» – недельной давности. И ее явно не читали. Видимо, собирают здесь для Чичерина (а, может, и не для Чичерина) прессу, но приносят не чаще, чем раз в неделю. Все-таки странные у них порядки. Или это только со стороны так кажется? «Не странен кто ж», – сказано у Шекспира. Пополняя образование, Пронин усердно читал классиков – и не только марксизма – штудировал Гете, Рабле, Гомера, Сервантеса, Шекспира. Философов, начиная с Платона и Аристотеля. Всех, конечно, в русских переводах, кроме Гете. Его стихи и «Страдания молодого Вертера» Пронин, неплохо знавший немецкий, осилил в оригинале. Дзержинский поставил перед ним задачу: выучить немецкий в совершенстве. Даже в приятели немца определил, работника торгпредства. Они каждую неделю общались – и действительно, немецкий Пронину удалось отточить. Он уже свободно говорил и читал. Да и писал сносно.
Дальше действовать должен был Виктор. Пронин мог передохнуть.
Железнов легко нашел то самое окно – и влез в дом. Никто его не заметил, никто не всполошился. Виктора встретила мертвая тишина, о которой предупреждал Пронин. Он пробрался на второй этаж – так, что даже Иван Николаевич не услыхал. Повернул в коридор – и тут раздался легкий свист. Короткий – секунды на три. Но Железнов сразу определил, из какой комнаты свистел Иван Николаевич и ринулся туда. Они обнялись.
– Ты с фотоаппаратом?
– Как приказано. – Железнов улыбнулся, обнажив молодые белые зубы. Когда-то Пронин спас его, мальчишку, от голодной смерти. Это было в 1918 году. Отец Железнова погиб, мать работала прачкой, а в том трудном году прислуге никто не платил… Пронин познакомился с мальчишкой зимой, когда тот пытался вырвать доску из забора – на растопку. Сумел приручить его, обогреть. С мамашей познакомился. Стал помогать этой семье из своего чекистского пайка. А потом Витька захотел стать чекистом, шпионов ловить. Парнем он был расторопным и хитрым, умел прятаться, часто помогал Пронину в самых безвыходных ситуациях. Несколько раз они спасали друг друга от гибели. Потом Пронин по специальной системе готовил Виктора в разведчики. Это было похоже на игру: они прятались друг от друга, переодевались, бегали по крышам, спускались в водопроводные люки… Железнов к семнадцати годам был метким стрелком и ловко владел приемами французской борьбы. Ростом выше Пронина, в плечах широк. Он, конечно, еще не изжил в себе юношеский максимализм, но уже был настоящим чекистом.