Майор Пронин и господин Хуммер
Шрифт:
Тайный фронт
Писатель Лев Овалов
1. Задание – сопровождать
«Революцьонный держите шаг» – таков был пароль того времени. Иногда казалось, что вся жизнь должна начаться с чистого листа – и отношения между людьми, и государственные
Правда, очень скоро выяснилось, что в матушке природе и после 1905, и после 1914, и после 1917 года ровным счетом ничего не изменилось. Так же в феврале ударяли последние морозы, в марте начиналась серьезная оттепель, а в конце апреля на ветках появлялись почки, чтобы расцвести в мае. Сменились только начальники, начиная с царя. Но его власть давно подтачивалась – и превратилась в почти декоративную. Кто в России накануне Великой войны искренне почитал самодержца? Некоторые школьники, на которых действовала немудреная пропаганда, некоторые офицеры, для которых «умереть за царя» – это был смысл жизни, некоторые старики, помнившие великих императоров прошлого, да еще миллионы безграмотных понаслышке уважали «самого главного», «надёжу», который сидит где-то далеко, в Петрограде или в Москве, и от которого зависит всё, начиная с доброго урожая. Но эти же миллионы за год-другой переменили на Ленина, который превратился для них в земное олицетворение небесной власти. В избах появились портреты волевого лысого человека в галстуке. А некоторые, до кого и к двадцатому году не дошли новости года семнадцатого, считали, что правит в стране еще тот, с бородой, грустными глазами и в аксельбантах. Так проходит мирская слава – есть такая латинская поговорка. Или не проходит?
Об этом размышлял молодой чекист Иван Пронин, прогуливаясь по тихому госпитальному саду, за которым уже несколько лет почти никто не следил. В больнице он много читал – и Энгельса, и «Записки о Галльской войне» Юлия Цезаря, и сборник крылатых выражений, который особенно ему понравился. Пополнял образование. «Чекист должен учиться всегда, если выпадает возможность», – говорил Феликс Дзержинский. Особенно хорошо шли книги холодными ночами, при копчении керосиновой лампы. И вот весна! Все расцветает, а особенно – жасмин. Это правило неизменно.
Полгода назад его задело в перестрелке с группой эсеровских боевиков, которых чекисты давно выслеживали. Дело оказалось кровавое. Из шести ребят двое погибли, одного тяжело ранило, а Пронин отделался небольшой пробоиной. Он слегка прихрамывал еще с 1916 года, а сейчас еще и левая рука… Но доктор – солидный профессор со старорежимной бородкой – прямо сказал: «Заживет, как на собаке. Месяц помучаетесь, потом еще полгода будете чувствовать рану, а потом забудете про нее. Если, конечно, будете следовать моим советам». Этот хирург сорока пяти лет, прошедший дорогами Первой Мировой начиная с Перемышля, а в 1916-м примкнувший к большевикам, казался Пронину глубоким стариком. Что ж, поверим науке, рука будет работать, как раньше.
Это для Пронина дело важное: он уверенно стрелял и левой, и правой, брал призы на соревнованиях, сам Николай Панин-Коломенкин тренировал его по этой части. Стрелять в наше время приходится часто. Гражданская война вроде закончилась, и Деникин, и Врангель бежали за море, Юденич ретировался еще раньше, Колчак получил свою пулю. Можно ликовать и радоваться. Победа! Но все понимали, что до триумфа еще далеко. У большевиков оставался сильный противник – эсеры, в том числе бывшие. У них – прочные связи с крестьянскими общинами, недаром по всей России по деревням то и дело вспыхивали восстания. Умеют эти социалисты-революционеры вертеть крестьянскими душами, и оружие добывать умеют.
Где-то в Европе еще действует Борис Савинков – самый ловкий эсеровский боевик. Выстраивает там коалиции против советской власти. У него давние связи с британскими политиками и шпионами. Еще в 1918 году ЧК только в последний момент сорвало покушение на Ленина, которое они готовили. Бороться с лучшими разведками мира нам пока еще трудно. Не хватает ни образования, ни финансов. В тайной войне всегда важно вовремя подкупить
Майор Пронин, молодые годы
Так рассуждал Пронин о международном положении, а по сути – о своей профессии. Запах жасмина немного кружил голову, а у него из головы не выходила политика. И тут кто-то крикнул:
– Товарищ Пронин, пришли к тебе!
Это, кажется, старший фельдшер Самсонов – наш сотрудник, между прочим. Он тут за врачами присматривает. Только у него и был такой надтреснутый голос.
Пронин не торопясь побрел в сторону главного корпуса. Видимо, кто-то важный нагрянул, если Самсонов так кричит. И действительно. На террасе в плетеном кресле восседал товарищ Ковров – краснолицый, тучный. Большим клетчатым платком он отирал пот с лица.
Услышав шаги Пронина, он тяжеловато поднялся:
– Ну, сколько тебя ждать? Совсем тут заболелся. Служба побоку.
– Никак нет, товарищ Ковров, только нового задания и жду. Скучно, сил нет.
– Ну, вот я твою скуку и развею. Знаешь, кто к нам приезжает? Господин Арнольд (тут Ковров заглянул в шпаргалку) Хуммер. Или Хуммёр. Ну, мы выясним, как правильно его фамилия произносится. Большой человек из Штатов. Миллионер. Друзья Троцкого из Америки его рекомендовали. Говорят, симпатизирует Советскому Союзу и готов с нами сотрудничать. А наша экономика без такого сотрудничества просто задохнется. Необходимы нам такие связи.
– И чего он хочет?
– Хочет по нашим предприятиям поездить, ознакомиться. Хочет с нашими вождями поговорить. Это непросто, но, думаю, придется ему устроить даже разговор с товарищем Лениным. А также – с Рыковым, Куйбышевым, Троцким и, возможно, со Сталиным.
– А моя задача в чем состоит?
– Ты английским владеешь?
– Откуда? Несколько выражений по разговорнику когда-то выучил по случаю. Я немецкий знаю.
– Не беда. С вами переводчик будет неотлучно. Если не пошлешь его к черту, конечно. Дело твое. Плюс Хуммера русскому языку поучишь. Самому что ни на есть народному, – улыбнулся Ковров. – Понял свою задачу? Быть при нем неотлучно. Узнать не только очевидные, но и тайные его цели. Они ведь, сам понимаешь, мужики непростые, эти миллионеры. Не связан ли с эсерами, с белым подпольем? Это в первую очередь выяснить надо. Каких барышей от нашей страны ждет? Он ведь не ангел с крылышками, в первую очередь о личном обогащении думает.
Алексей Рыков
Пронин пожал плечами:
– Ну, я готов. Когда он приезжает?
– Готов? А со здоровьем как?
– Левая рука побаливает. Остальное в норме. Но… Я с американцами и не общался никогда. С англичанами – был опыт. С немцами, конечно. Китайцев знавал. А этих, которые из-за океана – просто в глаза не видел. Мало их у нас бывает.
Ковров едва сдержался, чтобы захохотать. Но вместо этого смачно высморкался. И, махнув рукой, чихнул.
– Ты рассмешил меня, товарищ Пронин. Не думай, что тебе поручили разобраться в хитросплетениях американской политики. А тем более разведки. Просто походишь вместе с ним. Твое дело – сопровождать. Если что подозрительное заметишь – дашь знать. Ты будешь не один, переводчик – тоже наш человек. Я вас заранее познакомлю. Американцы… – Ковров принял задумчивый вид. – Помнишь, как товарищ Ленин говорил? Американская деловитость и русский революционный размах – вот то, что нам нужно.
Пронин кивнул.