Майор Пронин против врагов народа
Шрифт:
Третье. Стоит запонке появиться на левой руке снова, она и в первом, и во втором случае служит сигналом к теракту. То есть является зажженной ранее спичкой, поднесенной к бочке с порохом.
И остается еще разгадать последний вариант: что, если вдруг запонка вернется на правую руку, минуя левую?
Вдруг существует резервный вариант проведения теракта? Подобную возможность исключить нельзя. В самом крайнем случае, даже при наличии осложняющих моментов – взять и все взорвать!
Или все же есть более логичный ход? Да, так подсказывает логика. Террорист должен быть предусмотрительным,
И вот чем в эту ночь завершил майор Пронин свои теоретические рассуждения: вполне возможно, все аналитико-фантастические построения вокруг дурацкой запонки – лишь развлечение сверхподозрительного интеллекта, а милый, растерянный после встречи с «Могу-ламой» Малль, просто, сам того не сознавая, восстанавливал свое душевное равновесие, теребя манжеты рубашки, снимая и надевая запонки!
Уже под утро майор Пронин позвонил в очень секретный отдел и настойчиво попросил предоставить ему сведения о любых проявлениях активности, исходивших из швейцарского посольства в период с шести до половины девятого вечера прошлого дня. А еще он запросил отчет наружки о передвижениях секретаря Малля и, на всякий случай, повара в течение прошедших суток.
Птица на взлете
Ответ пришел Пронину довольно быстро, после того как проснувшаяся Агаша накормила майора омлетом с ветчиной и напоила «кофеем» со сливками. Тут-то и позвонил в дверь курьер. Пронин прошел в комнату, на ходу распечатывая пакет. Не садясь за стол, стал просматривать немногочисленные листки с отчетами наружки за прошедший день.
Секретарь Вольф, как и следовало ожидать, заперся в своем кабинете еще в пять часов. Все это время линии связи посольства были плотно загружены. А вот точнехонько в восемь вечера, за полчаса до антракта, в посольство поступил звонок по секретной линии. И не откуда-нибудь, а из-за океана. Разговор длился около двадцати минут. Никто не посягал на секретность дипломатической связи, но доподлинно известно: звонок был чуть ли не из самого Пентагона – военного ведомства Соединенных Штатов Америки!
Пронин даже привстал с кресла. Было о чем задуматься. Он и задумался. Даже Агаша это заметила:
– Иван Николаевич, вы бы присели, – деликатно сказала она, – может, еще кофейку?
– Спасибо, Агаша, не откажусь, – майор машинально сел в кресло.
Да, может быть, путешествия запонки – и бред сыщика, но Вольф получил же в это время какие-то подозрительные директивы. Предполагаемое участие двух дипломатов в террористической деятельности становилось все более явным. Элоранта не обманул подлец-перекрещенец. Малль, несомненно, был связан
Пронин достал папку с досье на секретаря. Углубился в чтение. Просмотрев все материалы, майор в задумчивости стал перекладывать листки. Чутье подсказывало ему, что биография Вольфа, представленная в досье, – липа. Выпускник Сорбонны, лингвист и социолог, увлекающийся футболом? Предположим, эти причуды могут быть у немца, получившего французское образование. Эмигрант из Богемии, осевший в нейтральной Швейцарии в 1940 году, – не поздновато ли бежал этот немецкий диссидент от гитлеровского режима? Или вот еще – полное отсутствие печатных работ у интеллектуала, получавшего в европейских университетах высокие оценки по философии и истории. Но это все цветочки. А вот повар – молчаливый угрюмый толстяк – вызывал у Пронина откровенное, хотя и не подтвержденное пока доказательствами подозрение.
Ковров вызвал к себе Пронина и Лифшица. Разместившись за круглым столом, они начали рабочее совещание.
– Ну что, лучшие друзья господина Малля, есть успехи? – Ковров вертел пальцами кран от самовара.
– Для отчета успехи всегда найдутся, а если серьезно – пока присматриваемся. Проводим эксперименты.
– Театральный эксперимент прошел удачно? – Ковров посмотрел на Лифшица.
Тот пожал плечами:
– Ну, ребята не сплоховали. Все старались. И, как видите, ничего страшного не произошло.
– Да, – Ковров задумался. – В нашем положении и отсутствие новостей – отличная новость. Иван Николаевич, как тебе Малль?
– Да, в общем, нравится. Неглупый, остроумный человек. Аккуратный. Со мной доброжелателен. Подозрительных интересов и контактов не обнаружил. Обычный европейский аристократ без пещерного антисоветизма. Думаю, он не замешан напрямую в заговоре. Как крупную фигуру, его могут использовать для привлечения внимания. Думаю даже, при случае могут и убрать. Это реальнее, чем то, что он может оказаться организатором терактов.
– Вы думаете? – Ковров прищурился. – И в его поведении не было ничего подозрительного?
Пронин пожал плечами. Нельзя было говорить про запонки, нельзя.
– Обычное поведение высокопоставленного туриста. Он растерялся перед десятитысячной толпой на площади, причем даже не смог скрыть растерянности. В театре вел себя естественно. Ничего, что говорило бы о его причастности к террористической группе, я не заметил.
– А в поведении его спутников? – настаивал Ковров.
«Все-таки он хорошо работает», – подумал Пронин и ответил:
– О спутниках пока не могу ничего сказать. Еще не присмотрелся. Секретарь Малля не был в театре. Повар тоже. Отчеты наружки – спокойные. Но я дал команду перепроверить данные на секретаря Юргена Вольфа. Мне он не нравится. Как, впрочем, и повар. Последним я займусь лично.
– Хорошо, Иван Николаевич. Как говорится, семь раз отмерь. Но главное: пребывание дипломата в Москве должно обойтись без ЧП. А вот выставка собак в Пятигорске будет для вас прекрасным поводом поближе узнать всю честную компанию. Словом, с тобой, Иван Николаевич, все понятно. А вы, товарищ Лифшиц, какие имеете соображения по Маллю?