Майор 'Вихрь'

Семенов Юлиан

Крыся была на кухне, мыла посуду. Когда распахнулась дверь в дом, Степан, как на шарнирах, обернулся. Коля продолжал сидеть в прежней позе, чуть склонившись над своей чашкой.

"Надо будет ему сказать, - подумал он, - что нельзя так вертеться. Резкое движение - могильщик разведчика, во всем, и в резких поворотах мысли - тоже".

На пороге стоял немец. Это был Курт.

– Здравствуйте, панове, - сказал он на ломаном польском и тихо, вроде Крыси, прошмыгнул мимо них на кухню. Сначала там было тихо, наверное, целовались, а потом начали быстро говорить. Вернее,

говорил Курт, а Крыся изредка спрашивала его о чем-то. Потом они надолго замолчали.

Богданов кивнул головой на кухню и шепнул:

– Ишь Монтекки и Капулетти.

– Тш-ш-ш, - Коля приложил палец к губам.

Коля все время прислушивался к разговору: немца переводили в Германию, он не хотел уезжать.

"Немец был бы нам очень кстати, - подумал Коля, - " только какой-то он раззява. Понятно, что мальчик, но нельзя же быть таким - война как-никак".

А потом немец заплакал. Было слышно, как жалобно он плачет, по-детски всхлипывая. Крыся утешала егй, что-то быстро шептала ему, а он всхлипывал и мешал немецкие и польские слова.

– Ну что же делать, - шептала Крыся, - что же делать, значит, не судьба нам, значит, не судьба.

– Я никуда не уеду отсюда, - выдохнул Курт, - никуда.

...Есть люди, которые скоропалительны в своих решениях, но по прошествии времени в сердце их начинается мучительная борьба: прав был или не прав. Обычно такие люди эмоционально неуравновешенны, и кажущаяся их искренность, смекалка и провидение на самом деле оказываются внешним выражением некоего _комплекса одаренности_, который мешает им впоследствии продолжать начатое, - они разбрасываются.

Есть люди, которые, казалось бы, медлительны и неповоротливы и путь их к решению тяжел и долог. Этот тяжелый и долгий путь к решению на первый взгляд является гарантией того, что человек тщательно взвесил все "за" и "против", выбрал единственное, казавшееся ему верным решение. На самом деле и такие люди сплошь и рядом оказываются перед трагической дилеммой: изменить данному слову или держаться его, наступив на горло собственной песне. Причем такие люди приходят к этой дилемме не от эмоционального поворота, но от мучительного, холодного, "самоедского" логического разбора.

Из людей первого рода рождаются самоубийцы - в том случае, конечно, если речь идет о человеке недюжинном, а слово, данное им, или решение, принятое однажды, имеет поворотное значение в его судьбе.

Из людей второго рода - если рассматривать их применительно к разведке - чаще всего рождаются агенты-двойники.

И только редкий союз эмоциональной непосредственности и медлительной аналитичности рождает тот сплав, который делает человека разведчиком - не просто видящим, слушающим и молчащим, но главное - быстро и точно думающим; не просто оценивающим факт, но анализирующим его с точки зрения перспективы.

Коля этим даром обладал.

Откуда это пришло к нему - судить с полной определенностью трудно. Но вполне возможно, что передалось ему это поразительное качество - сплав противоположностей, каждая из которых может одновременно считаться и достоинством и недостатком, а вкупе великий

дар - от его отца Всеволода Владимировича Владимирова, который был известен его матери Александре Николаевне Гаврилиной как Максим Максимович Исаев, а Кальтенбруннеру - как оберштурмбанфюрер СС Штирлиц.

Коля поднялся из-за стола и пошел на кухню - к немцу и Крысе.

В ЦЕНТРЕ

Только около часа шифровальщики кончили работу и передали полковнику Бородину текст третьего радиосеанса с Вихрем.

– Чайку у нас не осталось?
– спросил полковник капитана Высоковского. Замерз я что-то, погреться хочу.

– Сейчас я включу плитку, - сказал капитан.
– У меня, по-моему, и медку есть немного.

– Это будет божественно, - сказал Бородин и потянулся за табаком. Он несколько лет работал с Буденным и от него взял привычку: курить табак, заворачивая его в папиросную бумагу.

Высоковский пошел на кухню. Разведотдел занимал маленький коттедж неподалеку от Львова. Особнячок был удобный, с массой закоулков и кладовок, пахло в нем как-то по-особому довоенно - засахарившимся вареньем, сушеными грибами и апельсиновыми корками: в особняке жил владелец _бакалеи_.

Бородин слышал, как капитан гремел на кухне кастрюлями.

"Это приятно, когда в доме много кастрюль, - усмехнувшись, подумал Бородин.
– Значит, большая семья и достаток. Иным кажется это слово буржуазным, недостойным большевика. А ведь достаток - это и воспитание, если умно рассмотреть. С какой нежностью будет человек вспоминать свой дом, и липы в окнах, и привычную лампу под рукой, и книжные полки над головой. Патриотизм, рожденный в битве, обязан быть подкреплен достатком. Патриот - человек, осознанно защищающий комплекс понятий: реку, театр, город, дом друга, чужого ребенка, свою кухню. Обязательно и свою кухню с большим количеством кастрюль".

Бородин затушил свою сигарообразную самокрутку и открыл первую страницу расшифрованного радиодонесения Вихря.

"Район форта Пастерник - тот плацдарм, на котором базируются немецкие войска, осуществляющие подготовку к акции.

Коля через "Родиона" - Степана Богданова (Москва, Усачевка, 7, квартира 37), советского военнопленного, бежавшего из лагеря, вышел на немецкого военнослужащего Курта Аппеля, шофера в штабе армии, и завербовал его. Аппель просит помочь ему остаться в Польше вместе с его женой Крысей Живульской. Коля обещал, но просил его выяснить все, относящееся к службе саперного обеспечения. Просьбу эту Коля мотивировал тем, что ему необходимо достать партию лопат и кирок для продажи помещикам, нуждающимся в инвентаре.

Аппель сообщил, что он работает разгонным шофером; определенного офицера, который был бы прикреплен к нему, нет. Чаще других он ездит за город, в расположение саперных подразделений: 12-го отдельного саперного полка, 5-го батальона, приданного 4-й дивизии 17-й танковой армии СС, и 5-го отдельного саперного батальона, дислоцированных в радиусе пятидесяти километров вокруг Кракова.

Просим сообщить имеющиеся данные на немецкого военного журналиста Трауба, 1900 года рождения, берлинца.