Мазергала
Шрифт:
"Надо же, стихами заговорил, — подумал Альберт. — "Хочешь знать, где друг твой...". А что, может и правда этот псих знает, где Жора?".
Альберт сделал шаг вперёд, не разжимая кулаков, готовый к любому повороту событий.
— Говори, — разрешил он.
— Слушай загадку, "второй", — Проклум продолжал стоять, не поворачивая головы. Он застыл на месте, словно статуя и затараторил:
— Первый пришёл — ноги нашёл.
Второй пришёл — в Бруксу вошёл.
Третий пришёл второго искать,
да в снега попал — своё вино потерял.
Второй — третьего ищет-рыщет,
туда-сюда
Второй ищет, да не там.
А если найдёт, то только не тут!
Но в нашем Ваахе Грозник сидит,
второму — про третьего — правду говорит!
Здесь Проклум умолк и сделал шаг в сторону, видимо, собираясь уйти.
— Что это за бред?! Ничего не понимаю! Кто такой — "первый"?! Кто — "второй"?! — воскликнул Альберт, а Проклум повернулся к нему лицом и закричал:
— Ты — "второй"!!! Ты — смерть Дастиана! — и добавил уже тише, как бы обращаясь к самому себе. — "Второй" — умён, он догадается. А мне — Проклуму, камень с души, лети и пой, как птица в глуши!
Сумасшедший бросился бежать вдоль по улице, прочь от Альберта, оставив того в полном замешательстве.
"Гм... "Хочешь знать, где друг твой...". Загадка... Да, ну, бред какой-то! Откуда может этот псих что-то знать? Просто совпадение... А что если — нет? У них тут всякие маги-колдуны, и они во всё это верят. Если существуют драконы, то могут существовать и волшебники. Но Зирден — такой реальный посёлок! Вокруг — обыкновенные люди, деньги, торг с портным и никакого волшебства... Эх, был бы рядом доктор Кристис!".
Альберт не заметил, как дошёл до дверей таверны. Он вошёл внутрь здания и с удовольствием отметил, что аборигены уже не "пялятся" на него, как на живое пугало. Теперь Альберт выглядел, как самый настоящий, коренной житель Мазергалы. За время его отсутствия в обеденном зале таверны собралось около пятнадцати человек, а трое музыкантов, сжимая в руках струнные инструменты, очень похожие на украинские домры, извлекали из этих домр трогательную, печальную, но вместе с тем, притягательную мелодию.
Альберт вспомнил, что ещё не обедал, желудок его вмиг "заворчал", словно животное, почуявшее добычу. Поднявшись в свою комнату, он быстро сунул в сумку "старую" одежду и вернулся в зал с тем, чтобы как следует подкрепиться.
Он уселся на высокий стул перед стойкой и хозяин, догадавшись, что гость хочет пообедать, без слов сунул ему в руки белый лист бумаги со списком блюд. В этом списке Альберт увидел много незнакомых названий и, чтобы не показать себя профаном в знании здешней кухни (как-никак, теперь ему приходилось разыгрывать из себя мазергалийца), он заказал себе то блюдо, которое "поглощали" большинство посетителей таверны, а именно — уже знакомое жареное мясо с луком и кружку пива.
Грингор, улыбнувшись, одобрил выбор Альберта, и вскоре перед гостем появилась тарелка с горячим мясом и глиняная кружка с пивом.
Альберт не хотел садиться за столик. Ему надо было поговорить с хозяином, тем более что на другом конце стойки бара какой-то человек поедал заказанное блюдо прямо тут же, за этой же самой стойкой.
"Значит, и я не буду выглядеть глупо, — подумал Альберт, не зная, с чего бы начать разговор с Грингором.
— Я
— Да, я побывал у господина Лингана и у него нашёлся подходящий костюм для меня. Кстати, когда я выходил от него, на меня налетел этот ваш сумасшедший — Проклум и наговорил мне кучу всякой чепухи. Извозчик сказал мне, что Проклум безобиден, но вид у безумца был довольно грозный.
— Ваш извозчик прав. Проклум мухи не обидит. А что касается чепухи... Я, лично, так не считаю. Например, пару месяцев назад он предсказал сильный шторм в Буйном Море, но на первый взгляд его предсказание казалось чистейшим вздором. Он тогда забежал в мою таверну, орал стихами что-то про всадника, несущего с моря смерть. И лишь потом я понял, что в его стихах был смысл, но смысл, скрытый в образах, загадках. Все привыкли к тому, что раньше он изъяснялся ясно и доходчиво. А теперь... Легче всего сказать, что это был бред и забыть об этом. Так что если он вам что-то сказал, господин Альберт, советую задуматься над его словами.
Альберт вновь вспомнил стихи про "первого", "второго" и "третьего". "Ладно, — размышлял он, — допустим я - этот загадочный "второй" и я, действительно, "в Бруксу вошёл", хотя, нет, я же в неё въехал на фургоне Слогуна... А "первый" и "третий"?".
Альберт не запомнил в точности скороговорку Проклума. Да и так всё в ней запутано-перепутано было...
— Скажите, господин Грингор, я вы не слышали о появлении в Зирдене чужеземца, одетого почти так же странно, как и я до визита к портному?
Видимо, Грингора озадачил этот вопрос, так как он отступил назад и, окинув Альберта изучающим взглядом, ответил, медленно покачивая головой из стороны в сторону:
— Нет, вы первый, на ком я увидел такую одежду. А что, вы кого-то здесь разыскиваете?
Но Альберт уже не слушал его. Как только из уст Грингора прозвучало слово "первый", Альберт вспомнил, как начиналась загадка сумасшедшего Проклума: "Первый пришёл — ноги нашёл...". Так это же про Забредягина! Он же в своих записях указывал на то, что при телепортации происходит восстановление утраченных функций человеческого организма!
"Так..., тогда "второй пришёл — в Бруксу вошёл" — это точно я. Если разобраться, то кто мы для жителей Мазергалы, если не пришельцы? "Третий пришёл второго искать — это Жора — "третий". Всё правильно, он отправился меня искать. Эх, дальше не помню, да как же там, чёрт возьми, думай, думай! Куда-то он там попал, потом что-то растерял или потерял...? Вот! "По третьему жена плачет...". Мария всхлипывала сегодня утром в телефонную трубку! Так, а кончается вся эта "галиматья": "... в Ваахе... Грозник... правду говорит...". Нет, не так! Вот — "А в нашем Ваахе Грозник сидит, второму (то есть мне!) про третьего (то есть про Жору!) — правду говорит! Выходит, что мне (если следовать загадке Проклума) надо ехать в Ваах! И если хочешь знать, где друг твой — загадку отгадай... Ну, что ж, сумасшедший провидец, отгадал я твою загадку! Только вот не наврал ли ты? Не плод ли это твоей больной фантазии? Хотя, как можно узнать о том, например, что по Георгию жена плачет, или про то, что Александр Григорьевич Забредягин — калека?"