Мазергала
Шрифт:
"Как нелепо смотрится этот пакет из моего мира в руке Кристиса, — вдруг подумал Альберт. — Словно фантазия циничного художника, решившего написать картину из прошлого, но в последний момент, ради шутки, "влепившего" в своё творение деталь современного прогресса...".
Слогуну не терпелось поговорить с Альбертом, которого он всё же считал волшебником, несмотря на то, что доктор Кристис уверял его в обратном. Извозчик завёл разговор о ночном происшествии у таверны (об этом говорили все жители Бруксы), всячески восхваляя Альберта и удивляясь, по его словам, той "колдовской лёгкости", с которой "господин Альберт изволил расправиться с этими пьянчугами-матросами".
Альберт
Но, упрямый, как и все простолюдины, Слогун, похоже, не поверил Альберту. Извозчик надолго замолчал, неотрывно глядя на дорогу. Он видимо подумал, что Альберт, как и все волшебники, хитёр и изворотлив.
Впрочем, Альберту было всё равно, что думает о нём Слогун. Его заботило сейчас лишь одно — он мечтал благополучно добраться до Зирдена и разыскать там Георгия, которому может в этот самый момент как раз и не хватает самого главного — поддержки друга. Но, как Вы уже знаете, уважаемый читатель, Георгий в это время лежал с пробитым плечом в хижине Ниры и никаким образом не мог оказаться в Зирдене...
Тиркская пустошь закончилась и, вызывавшая невольную дремоту равнина сменилась чередующимися лощинами и холмами. На дне оврагов ещё лежал почерневший снег, до которого не дотягивались вездесущие солнечные лучи и, проезжая такие места, фургон грозился накрепко застрять в грязи низин. Пару раз Альберту и Слогуну приходилось вылезать из повозки, чтобы помочь лошадям преодолеть весеннюю распутицу.
Выехав из очередной такой лощины, лошади на мгновение остановились, и Альберт увидел вдалеке зелёную стену леса. Слогун сказал:
— До Зирдена осталось всего ничего.
Солнце стояло в зените, и Альберт сдвинул шапку на затылок, так как воздух прогрелся настолько, что ему даже стало немного жарко.
Альберт был немного зол на Георгия, но понимал, что окажись он на месте своего друга, то поступил бы точно так же.
Однако непредвиденная задержка в Мазергале имела и свои "плюсы". Альберту льстило то, что почти все здесь обращались к нему не иначе, как "господин". В России никому бы не пришло в голову прибавить к его имени подобное слово. В России он был всего лишь фельдшером "скорой". Профессия конечно уважаемая, но... Доктором там его не называл никто, даже по ошибке. А здесь сразу же, можно сказать повезло в том, что удалось проявить свои способности.
Фургон медленно поднимался на вершину высокого холма и Альберт в этот момент почему-то подумал о том, что вот так же, как эта дорога, тянется жизнь человека; падения и взлёты, быстрый спуск и медленный трудный подъём, за которым неизвестно ещё — что ожидает тебя; спокойная тихая равнина или бесчисленное множество лощин и холмов, грязи, ухабов и ям...
С вершины этого холма взорам Альберта и Слогуна открылся вид на лежащий внизу, как на ладони, Зирден. Этот посёлок разительно отличался от Бруксы. Здесь даже были двухэтажные дома, гавань с пристанью для кораблей; у пристани, покачиваясь на волнах, стояли, привязанные канатами к столбам, две небольшие одномачтовые лодки. Вплотную к посёлку подступал лес из сосен-исполинов, высота которых изумила Альберта. Песчаный берег широкой жёлтой полосой тянулся в обе стороны от посёлка. На улицах Зирдена росли деревья — карликовые собратья великанов из леса. Сверху также была видна вымощенная камнями маленькая площадь, где находились четыре двухэтажных дома. Судя по рассказу доктора Кристиса, именно на этой площади,
— Вот поднакоплю ещё деньжонок, — заговорил Слогун, тоже залюбовавшийся посёлком. — И построю здесь домик. Зирден — моя мечта.
Альберт молчал. "Этот извозчик абсолютно прав. Здесь уже заметны зачатки, какой-никакой цивилизации", — подумал он и достал пачку сигарет из кармана, чтобы закурить самому и угостить Слогуна. — "Будь я на его месте — желал бы того же самого".
Фургон спустился с холма и проехал по крепкому деревянному мосту, выстроенному над узенькой речушкой, вода в которой была прозрачна, как слеза младенца. Прямо за мостом стоял, вбитый в землю, хорошо отёсанный, деревянный столб с приколоченной к нему доской, на которой, чёрной краской было аккуратно выведено одно-единственное слово — "Зирден".
— Едем сразу к Хлопунгу, господин Альберт? — спросил Слогун. — Или завернем вон в тот кабачок? — он показал рукоятью кнута на приземистое строение, стоящее за указателем.
— Нет, сразу к старосте, — отрезал Альберт. — Сначала дело — потом кабаки.
Глава 19
Улицы Зирдена, ухоженные и чистые, постепенно меняли представления Альберта о Мазергале, как о варварской, словно сошедшей со страниц книг по истории средних веков, стране. Серых покосившихся лачуг здесь не было. Крепкие и красивые дома наводили Альберта на мысль о том, что здесь живут неплохие мастера-строители. Каждый из домов был выкрашен своим владельцем в любимый цвет, что придавало улицам Зирдена праздничный, хотя и несколько пестроватый вид. Ровные низенькие ограды из штакетника напоминали Альберту окраины родного городка N.
Жители Зирдена, просто, но опрятно одетые, шли по своим делам, не обращая внимания на забрызганный грязью фургон и, лишь, невесть откуда взявшаяся, вездесущая ребятня, по своей врождённой привычке везде и во всём находить себе развлечение, бежала за повозкой, громко крича.
Альберт счёл разумным не высовываться из-под тента фургона, понимая, что сразу же привлечет к себе усиленное внимание обитателей посёлка своим внешним видом. Наконец, копыта лошадей застучали по булыжной мостовой площади, и Альберт понял, что они уже почти приехали. Но, неожиданно Слогун выругался, резко натянул поводья, и лошади, недовольно заржав, остановились.
Прямо перед фургоном стоял высокий человек, абсолютно лысый, в белом балахоне с ярко-зелёными пятнами, полы которого волочились по земле. Взгляд этого человека был более чем странным. Казалось, он не видел фургона и лошадей перед собой, а увидел нечто удивительное, потрясшее его до глубины души.
— Второй! Второй пришёл! Слышите, жители Зирдена — второй пришёл! — воскликнул незнакомец громоподобным голосом. — Он спасет королевство! Слышите — он спаситель! Он — второй!!!
Слогун яростно щёлкнул кнутом в воздухе и закричал:
— Отойди, Проклум, отойди, зашибу, Гулл тебя возьми!
Извозчик попытался объехать стоящего, как столб, безумца, но тот вновь преградил лошадям дорогу.
— О, "второй", выйди, я хочу посмотреть на тебя! Проклум хочет видеть тебя! Ты слышишь меня, второй?! Ты — смерть Дастиана! Ты — смерть Дастиана! — орал сумасшедший, хватаясь за оглобли повозки.
Слогун спрыгнул со своего сиденья на мостовую, подбежал к Проклуму и с силой оттолкнул его от фургона. Тот попятился назад, оступился и упал на спину, ударившись затылком о, плотно пригнанные друг к другу, камни площади.