Мажор-2. Возврата быть не может
Шрифт:
Оборвав дискуссию, Вика вышла, сославшись, что ей нужно на доклад к Пряникову. Соколовский, поняв, что разговор этим не закончится, почти следом за Родионовой попытался выскочить из кабинета. Ему совсем не хотелось снова начинать все сначала и выяснять отношения с Даней. Все это было бессмысленно. И уходить ему пришлось прямо во время неприятного вопроса Королева, на который очень трудно было дать ответ. И Соколовскому, и Родионовой тоже.
– Нет, я все понимаю, Мажор. Я ни при чем, ты ни при чем, сестра неожиданно приехала. Но почему она тебе-то эсэмэску
Игорь вышел в коридор, свернул за угол и остановился у окна, уперев кулаки в подоконник. «Кажется, я снова все запутываю, – думал он, глядя в окно на припорошенные снегом тротуары. – А как распутать? Как принять решение, когда оно не от меня зависит? Не только от меня. Мы же друг друга не понимаем. И что дальше? Самое простое – этой пойти напиться и не думать о ней».
– Здорово, – объявился рядом Жека.
– Привет. – Игорь с шумом выдохнул, как будто окончательно избавлялся от мыслей, и повернулся к Аверьянову.
– Ты чего такой мрачный? – подозрительно поинтересовался Жека.
– Так, ерунда. А сам? – разглядывая Жеку, спросил Соколовский.
– Тоже ерунда, – неопределенно пожал Жека плечами. Потом помолчал и добавил: – Вчера похититель фунты стерлингов предлагал забрать, а его отпустить.
– И ты забрал?
– Ты что, дурак? Нет, конечно.
– Молодец, – задумчиво констатировал Игорь, снова погружаясь в свои мысли.
– Ну вот, а Даня говорит, что я лох. Он вообще странный стал какой-то. Мажор, слушай, – Жека вдруг загорелся странным энтузиазмом, – есть же способ как-то разбогатеть честным путем! Я же хороший человек, но почему у меня денег нет, а у тебя есть?
– Потому что я плохой человек, наверно, – предположил Соколовский.
– Да ну тебя. Я серьезно! Вот как стать таким, как ты?
Игорь засмеялся и похлопал Жеку по плечу:
– Давай со мной вечером в бар. Научу тебя мажорским секретам.
К его большому удивлению, Аверьянов согласился. «Какая разница, с кем пить, – подумал Соколовский. – А Жека, по крайней мере, мне знаком, и он вполне приличный парень. Правда, часто попадает под сокрушительное влияние Королева, но это с Жекой быстро проходит, и с ним снова становится легко общаться». И в этот вечер с ним тоже было легко и даже прикольно, потому что от Жеки в клубе шарахались девушки. И Соколовскому приходилось рекламировать Жекины тайные достоинства, которые с первого взгляда не видны постороннему человеку (и со второго тоже).
Потом они все же познакомились с веселыми девчонками и вместе отправились выпить в бар. Правда, девчонок они по дороге потеряли. И до бара Игорь с Жекой добрались уже вдвоем. Это был прекрасный повод без посторонних ушей начать убеждать Жеку, что на пути в мажоры ему следует первым делом перестать употреблять пиво и переходить на коньяк. Жека не возражал, хотя ему, как и Игорю на сегодня, если честно, было уже достаточно.
Отобрав у Жеки стакан, Игорь заявил, что самый надежный и легкий путь к богатству и всем прелестям этого мира лежит через женитьбу по расчету. И они какое-то время обсуждали этот вопрос. А потом
– Прошу прощения, – сказал возникший рядом официант, – вам просили передать.
Сказав это, он поставил на барную стойку между Игорем и Жекой торт в виде двух могил с двумя воткнутыми над ними горящими свечами. Рядом с тортом на подносе лежала открытка: «Черногория – прекрасный отдых для семьи».
– Кто? – ошарашенно выдавил из себя Соколовский.
– Это принес курьер, показал на вас, – пояснил официант и ушел в зал.
– Игорь, это что? – Жека сфокусировал свой взгляд на торте, на могилах и свечах.
Соколовский не ответил. Он обводил взглядом зал. Лица, лица, лица. Кто-то ест, пьет, кто-то танцует. И никому нет дела до него. Но у входа Игорь все же заметил человека в капюшоне. И снова этот человек поднял руку, как тогда, на кладбище, привлекая этим жестом внимание Соколовского. Но тогда, спустя несколько минут, на воздух взлетела машина вместе с водителем и Федором Сергеевичем.
Человек повернулся и вышел. Оттолкнув Жеку, Соколовский соскочил с барного стула и бросился через зал догонять неизвестного. Он выбежал на улицу, но никого похожего не увидел. Ни в черном одеянии, ни в капюшоне. Выругавшись, Соколовский схватил за плечо охранника у входа.
– Где он?
– Кто? – не понял охранник.
Аркадий Викторович Игнатьев спустился в подземную парковку и двинулся к своей машине. В ночной тиши его шаги гулко разносились в пустоте. Машин почти не было. Один из охранников распахнул дверь перед шефом.
– Домой, – коротко приказал Игнатьев.
Машина плавно тронулась, проезжая между колоннами, следом в зеркале заднего вида появилась машина сопровождения. На пандусе выезда стал вращаться желтый фонарь, шлагбаум медленно пошел вверх. И в тот момент, когда машина Игнатьева уже замигала поворотником, готовясь повернуть на проезжую часть, навстречу ей на большой скорости вылетел черный «Гелендваген».
Ругнувшись, водитель Игнатьева мгновенно нажал на тормоз. Сзади навис капот резко затормозившей машины сопровождения, откуда уже выбегали охранники. От черного «Гелендвагена», перекрывшего путь, быстро шел Соколовский. Его лицо было перекошено от злости. Один из охранников встал на его пути, но Соколовский сделал резкий выпад кулаком ему в лицо. Удара не получилось, потому что охранник перехватил руку и согнул Игоря пополам, прижав лицом к стеклу машины. Второй охранник уже отгонял «Гелендваген» с дороги, освобождая проезд.
Стекло медленно опустилось, и перед Соколовским возникло спокойное, как ледяная маска, лицо Игнатьева. Он смотрел на кривившееся от спазмов бешенства лицо сына своего покойного друга и молчал.
– Торт! По-твоему, это смешно? – хрипел Соколовский, безуспешно пытаясь вырваться из рук охранника. – Думаешь, тебе сойдет это с рук? Зачем ты убил адвоката? Зачем взорвал его машину? Зачем отозвал свой долбаный иск? Зачем ты вообще меня выпустил?
Стекло так же медленно поднялось, и лицо Игнатьева исчезло.