Мажор на побегушках, или Жестокая дворянка
Шрифт:
– Не будет, если Лев поймает его с поличным. Тогда Жоржу можно будет поставить условие…
– Мне страшно, - пожаловалась Ульяна.
– Вам не нужно было сюда ехать…
– Нет, я о другом. Страшно оказаться в долгу у Льва.
– Почему же? Мне кажется… Нет, я уверен. Он делает это от чистого сердца. Ради вас, Ульяна Дмитриевна.
– Вот именно, - прошептала Ульяна. – Вот именно…
Возможно, разговор продолжился бы, но тут она заметила, как кто-то вышел из комнаты в том же крыле, где находился Лев, и схватила Егора за руку.
–
Ульяна кивнула.
– Пожар! – закричал Егор громко. – Горим! Пожар!
И, схватив Ульяну за руку, бросился к лестнице.
Глава сороковая, в которой герой становится свахой
Как они и рассчитывали, в зале поднялась суматоха, а маски не позволили людям рассмотреть, кто зачинщик шума. Пожаров боялись, поэтому публика, не разбираясь, настоящий пожар или выдуманный, хлынула из зала. Образовалась небольшая давка, кто-то из женщин упал в обморок.
Егор предвидел такое развитие событий, поэтому быстро и уверенно уводил Ульяну «черными» ходами – через подсобные помещения, кухню, мимо суетящихся слуг. И Лев предусмотрительно оставил экипаж дальше, чем все, в тихом переулке.
Выбравшись на улицу, Егор замедлил шаг.
– Я не устала, - тут же сказала Ульяна. – Могу идти быстрее.
– Мы же не воры, - хмыкнул Егор. – Зачем нам убегать?
– А, так мы привлечем больше внимания, - догадалась она.
– Да, на случай, если полицейские рядом. И маски, пожалуй, пора снять.
Адреналину Егор словил столько, сколько получал, участвуя в дрифтовых заездах. Так он развлекался, когда получил права, и дед подарил ему спорткар. Правда, длилось это недолго. Дед каким-то неведомым образом узнал о проделках внука и недрогнувшей рукой продал машину. А вскоре один из приятелей Егора разбился на гонках – и увлечение опасным вождением как отрезало.
Сейчас, спровоцировав суматоху и убегая, Егор чувствовал похожую эйфорию. Видимо, потому что из их «придурковатой» тройки только он мог получить реальное наказание за провокацию. Впрочем, на Егора повесили бы все: и воровство, и подлог, и несуществующий пожар. Только потому, что он – крепостной.
Однако кто бы мог подумать, как положение в обществе добавляет разнообразия в жизни!
До экипажа они добрались без приключений. И Ульяна не успела известись от долгого ожидания, Лев появился довольно быстро.
– Трогай, - велел он вознице, запрыгивая в коляску.
– Ну как? – нетерпеливо спросила у него Ульяна. – Как все прошло?
– Все в порядке, - коротко ответил Лев. – Не о чем волноваться.
Егор отметил про себя, что Лев не поинтересовался, не пострадала ли Ульяна. Навряд ли это потому, что он так доверял управляющему. Скорее всего, просто расстроен неудачей. В кабинете он пробыл минут пять, не больше. Что за это время можно решить?
Поэтому, когда вернулись к Громовым, Егор терпеливо дождался, когда Лев отправит Ульяну спать, и только потом пристал к нему с расспросами.
–
– Неудивительно, - пробормотал Егор. – Я должен был сразу догадаться.
– Откуда? Я тоже об этом не подумал.
Они беседовали в кабинете Льва, за плотно закрытой дверью, и Егор рискнул поделиться с ним тем, что знал.
– А я должен был подумать, - возразил он. – Ведь для покушения он тоже нанимал людей.
– Как? Когда? На кого? – всполошился Лев.
Егор рассказал ему все, что знал.
– Ах, вот почему вы вступились за того слугу, - догадался Лев. – Вы точно знали, что он не виноват.
– Это так, - согласился Егор. – Позволите высказать предположение?
– Конечно! Внимательно вас слушаю.
– Разговоры не помогут. Жорж одержим наследством Ульяны Дмитриевны. Доказательств его преступлений мы не найдем, даже если вы приставите к нему круглосуточную охрану. То есть, таких доказательств, что можно будет скрыть… чтобы не опорочить имя Белозерских.
– Так что же делать? – искренне огорчился Лев.
– Я уже говорил вам. Женитесь на Ульяне Дмитриевне. Как можно быстрее.
Егор поражался самому себе. Он бесился от ревности… и уговаривал Льва жениться на Ульяне. Собственными руками пилил сук, на котором сидел. Он прекрасно понимал, если Ульяна выйдет замуж, ни о какой искренней любви к нему не может быть и речи. Не такая она женщина. Она как Татьяна из «Евгения Онегина» Пушкина: «Но я другому отдана, и буду век ему верна».
Жаль, что Янка об этом не узнает. Она так и будет ненавидеть Егора за предательство. А он… Он только так мог доказать, что искренне раскаялся в содеянном. Принял жизнь крепостного, отказавшись портить жизнь девушке, которую любил. Ульяна и Янка каким-то непостижимым образом сплелись в восприятии Егора в одного человека. Иначе его психика не выдержала бы…
– Я уже говорил, она просила подождать, - глухо ответил Лев. – Просила не спешить.
– А вы… такой послушный? – усмехнулся Егор.
Он дерзил нарочно. Провоцировал.
Лев молча встал. Открыл шкафчик. Достал из него графин и два коньячных бокала. Налил в оба янтарной жидкости из графина. И один бокал предложил Егору.
Егор поблагодарил его кивком головы.
Выпили, не закусывая.
– Видите ли, mon cher ami[1], - вздохнул Лев. – Честно говоря, мне кажется, что любит она не меня, а вас.
– Вам кажется, - быстро ответил Егор. – Ей-богу, кажется. Я забочусь о ее светлости по желанию деда. То есть, он готовил меня к этой работе, с одобрения и помощи покойного князя. Но не более того.
– Врешь, - спокойно произнес Лев. – Я не слепой.
– Ее светлость может испытывать ко мне благодарность, - настаивал Егор. – До того, как я начал служить, ей не на кого было опереться. Но ни она, ни я никогда не позволяли себе ничего лишнего.
– А вот тут верю… - Лев взъерошил волосы. – Только это не отменяет того, что я сказал.